Цокольный этаж------------>

Тут было по крайней мере сухо. И как-то холодно: нагретый телами и дыханием воздух скученного танц-пола поддавался системам кондиционирования гораздо хуже, чем пустой, безликий коридор - точно такой же как и все коридоры всех зданий всего мира. Две темно серых стены уходящих в темную даль.
- Кажется ты был прав, я не туда свернул.
Бык что-то тихо буркнул, скорее всего на тему того, что хозяин его никогда не слушается, и чего он, Фестер с этим хозяином когда-нибудь сделает, но внимание итальянца было привлечено скорее собственным жалким видом: рубашка намокла, да и вообще все намокло, противно облепив разгоряченное еще танцем тело и быстро становилось холодно, вызывая желание, буквально до зуда, стянуть с себя тряпки, когда-то бывшие очень хорошим костюмом. Набухший шелк внезапно превратился из мягкого котенка в злобную упрямую тварь, не желавшую выпускать из своих когтей крохотные черного перламутра пуговицы: дон замучался, покуда расстегнул сорочку - все же рвать ее из-за такой безделицы как водопроводная вода не хотелось. А вот с запонками на рукавах дело совсем застопорилось: сквозь крохотные петлички их массивные крепления и так-то пролезали с трудом. Франческо уже хотел было попросить телохранителя помочь, как заслышал впереди шорох и голоса. Ничего ненормального, после того как все разбежались из замоченного зала тут вообще должны уже толпы бродить страждущих сухости и комфорта.   
А еще здесь как-то знакомо пахло... сладкова-то противно... вениками.

Цокольный этаж ------------>

Дон никогда не прислушивался к словам Бенедикта, Бенедикта это всегда бесило, но такова была природа отношений между хозяином и его подчиненным. Посему Бык не сетовал на обстоятельства, а мирно и тихо бубнил себе под нос полувнятные ругательства, порой переходя на английский и немецкий в сравнениях дона с различными неблагородными существами.
Aliis inserviendo consumor...
Нелегкая завела Канторини из мокрого крысятника, на который стал похож зал, в трубу корридора, где уже не бежало на головы живительной влаги неудержанной водопроводчиками.
- За такой сервис Абруцци может и схлопотать от добрых людей... - пробормотал Фестер выблевывая недокуренную наполовину сигарету, промокшую и потухшую, и смахивая рукой капли воды на бороде и в волосах. Пиджак не нем выглядел значительно лучше всего остального, материал быстро впитал влагу и с виду казался сухим, на ощупь оставляя за собой небольшую влажность. Рубашка была еще суше, защищенная пиджаком, а вот джинсы стали тежелыми и неудобными, за что их производителю телохранитель здоровья не пожелал.
Вытащив сигарету из уцелевшей в кармане пачки и закурив, Бен выстрелил глазами в даль корридора, где сквозь полумрак вырисовывалась чья-та фигура. Оно было логично, после водопада с потолка люди вполне могли пожелать найти укрытие. Взять ту же дверь, через которую они с доном Франческо попали сюда, через нее уже бы вбежало немало народу вслед за мифиози, если бы Фестер не выйдя в корридор не подпер ногой за собой дверь, не позволяя увидившим выход из мокрого рая людям ломануться за его подопечным, тем самым создавая возможную опасность. Когда же долюиться в дверь перестали, он убрал ногу, уже чтобы рукой отодвинуть немного мокрого хозяина и встать между ним и приближающимся с фронта.
- Дон, не дергайтесь на всякий случай, а то мало ли какая неприятность может случиться в таком ограниченном пространстве.

"Волчек" тихо посмеивался. Он мотнул головой, светлые пряди едва колыхнулись, потяжелевшие от влаги.
- Да просто сотнями, фройляйн Шапочка, - он заговаривался, постепенно переходя на немецкий. И когда дон оказался совсем близко, под касанием его пальцев Имре шевельнулся, прильнув вплотную, и низко, гортанно зарычал, глядя исподлобья.
- Ja,  Fräulein Käppchen! Смелые руки. Сладкий рот?
Губы растягивала улыбка. Он сиял ровными белыми зубами, гордостью немецких дантистов, скалился в улыбке. Тренированное тело плохо слушалось сейчас в силу могучего опьянения (на ногах он оставался частично благодаря тому, что приобнял мужчину), но выражало радость весьма прямолинейно, особенно учитывая то, как плотно прижался к большому боссу Имре. Знал бы он, с кем он сейчас, и вспомни он об этом утром, всю жизнь бы байки травил. Ан нет, упитость до состояния без пяти минут дров и неинформированность его подвели.

В голове от удара посветлело. Не в смысле, что он стал соображать четче, а на мгновения перед взором все было белым-белым, как будто в глаза прожектор врубили. Имре промаргивался, а дон уже оказался рядом. И руки сами собой улеглись на его бока, до скрипа стискивая мокрую ткань его рубашки.
Рука на горле лишала манёвра, в общем-то в нём и не было нужды. Нога рядом с пахом тоже лишала манёвра. Да разве он дёргался? Имре чувствовал себя совершенно комфортно. Рукам на чужом торсе всё это не мешало. И в поцелуе языку никто свободу действий особо не ограничил.
Чужая рука на коже была контрастно горячей по сравнению с налипшей холодной и мокрой тканью. Имре блаженно вздохнул, прикрывая глаза. Дыхание было частым и поверхностным, но в обморок он не торопился. Пьян, возбуждён, ничего экстраординарного. Только в голове кавардак. Стоит прикрыть глаза- носятся безумным хороводом яркие картинки, то ли фантазии, то ли прошлые события, не ухватить, не разобрать, не успеть поймать за пёстрый хвост. Чей-то смех, оскал, улыбки вереницей, звон стекла, бокалы, вечер, кажется, вот в этом клубе? Нет? Какая-то очередная премьера? Зеркала вместо людей, чем дальше, тем больше зеркал замещают пространство. Всё слишком быстро кружится, дьявольски быстро, невыносимо!
- Scheisse, - выругался он, вновь открывая глаза. Собственная рука уже была на собственном же ремне, дёргая пряжку, массивные железяки - не лучшее, что может быть между двух прижатых друг к другу тел.
- Ich will dich. Zum Teufel der Riemen! - лихорадочный жаркий шёпот иссушал губы, Имре облизнулся бегло и поймал чужой взгляд.

Момент попытки соображать.
- Was? По-своему? Что ты... О... Jа. Ich spreche deutsch. Dich führt? Der süße Italiener. Dein Junge wird sehen? Он будет смотреть? Только смотреть? - прерывистый, задыхающийся шёпот, лихорадка по страсти. Со всей этой концертной фигнёй и поездками Имре стал забывать, что такое бешеный секс. Всё не хватало времени, о, да, такой себе кислый предлог. Вокруг крутились только коллеги или девки друзей, Имре не трахался ни с первыми, ни со вторыми, по возможности ни со вторыми. А в пассивной роли с другим мужчиной он не был уже года два. Смутная мысль мелькнула, что будет чертовски больно, если итальянец решит быть верхним. Но больно будет потом. Не на пьяную вдрызг голову. И задницу. Не сейчас. И всё-таки быть в  его заднице, в его рту хотелось больше, чем дать.
Рука дона шарила в брюках, особо не развернуться было, всё, чем природа наградила, было горячо, напряжено, а джинсы оставались чертовски тесными, и всё ещё мокрыми.
Имре заколебало ощущение грубой мокрой джинсы на себе, о чём он цветасто и нецензурно выразился по-немецки, сжав пальцами крася одёжки и потянув ее со своих бёдер. Как же чертовски классно было стащить их вниз.
Рука шустро забралась к шее дона, потом к затылку ладонью и пальцами в волосы на затылке, Имре вжался губами в основание его шеи у левого плеча, терзая изгиб жадным горячим ртом.
Другая ладонь сомнительно справлялась с застежками на чужих брюках. Делая шумный вздох, Имре оторвался от чужой шеи. Слишком прытко. Затылком опять ударился о стену, зажмурился, засмеялся, но смех сошёл на прерывистый долгий стон.

Когда Бенедикт смог наконец разглядеть лицо выплывшего из корридора человека, он узнал в нем корни своей страны. Певец был знаком телохранителю по своим песням, некоторые композиции были ему порядком симпатичны. Дон отреагировал на неожиданного гостя корридорной жизни более тепло, как и подобает берущему от жизни все человеку, живущему на краю пропасти.
- Снова мне высматривать сексуальные игрища? - пронеслась мысль у Быка, как только обжимания двух мужчин перешли в страстные поцелуи у стеночки. Откровенно Фестеру импонировало то, что Имре не забыл родной язык, отправляя телохранителя короткими фразами в воспоминания о матери-старушке, живущей в одиночестве в Германии. Вот такая жизнь - двое взрослых мужчин занимаются сексом перед ним, а он думает о своей бедной матушке.
Рука положила в губы сигарету, сверкнула зажигалка. Сизый дымок вырвался изо рта немца, оповещая о первой затяжке. На намеки со стороны Имре о том останется ли Фестер в стороне, он не ответил. Ну куда отвечать? Ему бы тихонько переждать пока дон ублажит себя, да сопроводить его в целости до особняка и кроватки. После чего можно было бы спокойно упасть в кровать, расслабиться под хорошую музыку и выпить немного. Гомосексуализмом Бык никогда не страдал и не интересовался, ему по душе больше были сисястые девки к кожаных шортиках. Но Канторини похоже решил все-таки вспомнить о том, что у него есть тень.
- Фестер… иди сюда. Подрачить не хочешь? Покажи нам уже... свою красную шапочку...
Бенедикт вздохнул и перевел взгляд на дона. Выдохнув дым проговорил спокойным, но слегка уставшим голосом?
- Дон Франческо, вы забыли, что я предпочитаю женщин? Мне лестно ваше предложение, но ко всему прочему я должен следить за ситуацией вокруг вас. Вдруг из-за угла выбежил какой-нибудь убийца, а мы тут как три мушкетера с членами наголо, празднующими взятие Бастилии. - улыбнувшись своей фирменой улыбкой, коей в нерабочее время он обольщает дамочек, Фестер затянулся и оперся о стеночку с другой стороны корридора. - Развлекайтесь, я подожду.

Отредактировано Бенедикт Фестер (2009-05-08 22:19:58)

Гнусная зануда.
Поставил диагноз мысленно дон, отвернувшись от телохрана, чтоб глаза его не видели. Еще и галочку поставил премию не выдать - нафик, раз и без того живется так весело, что Бык себе позволяет разбрасываться радостями этой жизни... ну, это, конечно, если он вспомнит вообще о чем-нибудь когда проспиться утром (что врят ли).
Вычеркнув Фестера из списков живущих, и напрочно списав в мебель, Франческо отдал все свое внимание постанывающему у стеночки парню...
оооо... как сладко тот стонал. Да еще и лопотал что-то порнографическое по-свойски. В смысле по-немецки. Языка этого крестный не знал вообще, если не считать пресловутых натюрлих и фантастик, так что любой высказываемый блондином бред воспринимал как знойные просьбы трахнуть его поскорее. И побыстрее... и поглубже... ох... Впрочем международный язык телодвижений великолепной горячей тушки недвусмысленно подтверждал догадки дона.
- Да, да, мой птенчик... не будем откладывать.
Уже и без того переполненный слюной рот, прямо сверху сцедил длииинный, густой плевок, спустившийся струйкой с губы крестного и угодивший (к большой радости очень позитивного по укурке итальянца) прямиком в ложбинку начинавшуюся под черным подолом рубашки и заканчивающуюся там, где в данный момент хозяйничала его рука. Естественно, что ни резинки, ни смазки в таких пожарных условиях не предвиделось.
В жопу безопасный секс... так кстати приятнее...
Франческо однозначно был склонен во всем сегодня  лицезреть положительную сторону: сильные пальцы растерли вокруг дырочки сфинктера вязкую слюну, основательно в ней извозившесь, и один, самый гибкий и проворный - указательный - проник внутрь плотного колечка. Дон облизнулся, протяжно выдохнув, покуда рулады выводимые блондином ласкали его слух, а крепкие мышцы пальчик. Второй рукой он скользнул по спине, собирая ладонью рубашку, сминая где-то над торчащими лопатками, но не снимая: эта деталь, полуснятая, скомканная одежда, так же вносила свою возбуждающую ноту в их сладострастное соитие. Парень прогнулся, мышцы в изломе между тазом и спиной напряглись, ложбинкой позвоночника деля ухоженное тело на зеркальные половинки, которые невыносимо захотелось поласкать - так зачем же себе отказывать. Под аккомпанемент божественной музыки зовущих постанываний Ческо гладил крепкие бока, и ритмично, скользкое, гладкое нутро, преодолевая его инертное не желание что либо в себе иметь - сначала одним пальцем, а потом и вторым.
- Мммм... какой горячий народ... я уже хочу в Германию...
Буквально...
С улыбкой, украсившей порозовевшее довольное лицо, дон осуществил желаемое: мягкий звук разошедшейся молнии, и выскользнувший в прохладный воздух коридора напряженный орган тут же обмазан щедро естественнейшей из дарованных нам жидкостей тела и приставлен к освобожденному от рук розовому входу. Небольшое усилие.
- Аааах...
Выдох наслаждения сдержать невозможно... а теперь немного толкнуться вперед.

Отредактировано Франческо Канторини (2009-05-09 01:26:43)

Ааааа... вот и наши любимые шлепки, о которых упоминалось ранее. Куда же без них. Заперевшись внутрь и для приличия даже пару минут дав блондину попривыкнуть к инструменту, Ческо задвигался, порыкивая от удовольствия зажегшегося в паху ровным, теплым цветком. Немец задорно стонал, подгоняя вперед и вообще внося ноту особой радости во все происходящее. Итальянец одной рукой придержал его за талию, направляя на себя, а второй шлепнул задорно по упругому заду: ладонь со звоном отскочила от завибрировавшей плоти, попросившись на следующий жест подбадривания. И получила его.
- Да... да, красавчик... ханде хох... что там у вас еще? Гитлер капут?
Двигаясь сразу на приличной амплитуде, дон ритмично втирался в плотно охвативший его член зад блондина, глубоко входя и почти полностью выходя, постепенно ускоряясь по мере того, как становилось свободнее внутри. Сладостное напряжение во всем теле нарастало, вытягивая глубокие вздохи сходящие на стон теперь и из его горла, заставляя прикусывать губу и хватать жадно воздух. Казалось слегка влажная от выступившей испарины кожа разогревалась с каждой минутой под любопытными руками, а может быть это было субъективное ощущение от того, что итальянцу самому становилось жарко. Бронзовый, рельефный фронт в раме черного шелка распахнутой рубашки заблестел мелкими капельками в интимном полумраке пустынного коридора.

Волна от сжавшихся конвульсивно мышц и сдавленного шипения пошла вверх, поджигая внутренности, и вскипела горячей пузыристой пеной в голове, на мгновение заложив уши и погасив краски. Лишь пальцы впились в те места где застала их горячая волна оргазма: на боку и на покрасневшей от шлепков попе неудачливого волка... или наборот удачливого. В этих сказочных сиквелах и вправду ничего уже не поймешь, на что и пожаловался приходящий в себя блондин.
Приглушенный, пропущенный сквозь мясорубку сжатых зубов стон замер вместе с самым глубоким толчком, туда, где жжет особенно невыносимо сладко. Туда же вытолкнулось и вещественное доказательство хорошо проведенного у серой стеночки времени, в обществе серенького волчка с немецким прононсом. Ощутив как тот оседает тяжело вниз, Ческо машинально подхватил мокрое тело под живот, склоняясь, прилипая кожей к коже - грудью к спине - расслабленное, частое дыхание опалило шею и растворилось в ней с поцелуем. Секс, каким бы безличным он ни был, всегда тянет на нежности... где-то в конце, когда два бешеных сердца стучатся друг в друга ища успокоения.
Несколько минут итальянец просто постоял так в шатком равновесии на расставленных широко ногах. Напряжение спадало. Во всем. Выскользнувшая легко из тела подарившего несколько сладких мгновений плоть ощутила легкий дискомфорт контраста прохладного воздуха. Вторгшиеся захватчики ушли, и раскрасневшаяся дырочка всплакнула белесой, блестящей струйкой, скатившейся по внутренней стороне ноги немца.
Ческо выпрямился, отлипая от партнера, и уже относительно спокойно упаковал хозяйство обратно в штаны.
- Зато волчек был премилый... - дон улыбнулся, глядя на полураздетого растрепанного блондинчика почти с нежностью и довольством, - тебя подвезти куда-нибудь? Ты, кажется, слишком пьян, чтобы транспортироваться самому.
Мужчина не смог отказать себе в удовольствии еще раз мазнуть слегка ладонью по рельефному телу, словно запоминая его форму.

Отредактировано Франческо Канторини (2009-05-09 19:38:55)

Франчеко лишь усмехнулся глядя на то как харахорится молодой немец. Он сам пьян совсем не был, разве что в голове повеселело когда дон нанюхался принесенным из вытяжки кумаром венечного аромата, а вот волчек стоял на ногах очень относительно. Особенно если смотреть относительно стенки. И все же подобревший итальянец отметил, что даже будучи совершенно бухим его недолгий приятель на редкость смазливенький.
Новый клуб явно задался, раз здесь можно наловить по коридорам такие экземпляры.
Пальцы наскоро пробежались по уже подсыхающей рубашке застегивая хотя бы столько пуговиц, сколько нашарили. Ческо передернул плечами: от жара бурного секса тело остывало слишком быстро под кондиционером. Это было неприятно.
- Брат?.. - с некоторым сомнение переспросил мужчина лишь скосив улыбочку вбок на пьяненькие комплименты, - ну пойдем, поищем твоего брата.
Да, пожалуй немец был прав, в таком виде оставленный один - его точно перетрахают все кто пройдет мимо. Ощущая некоторую свою ответственность за совращение невинных волков с пути истинного, дон в несколько широких шагов догнал весельчака и подхватил под голую руку, укладывая ее себе на плечи. За спиной послышались мягкие шаги с облегчением выдохнувшего Фестера. До двери в зал стриптиза и далее на первый этаж по лестнице экзотическая парочка добралась почти без приключений, если не считать нескольких попыток волка запнуться и упасть, впрочем удачно пресеченных итальянцем.
Усадив тело в кресло Ческо приподнял подбородок блондина пальцами, заглядывая в глаза.
- С тобой точно все будет в порядке?
Парень отшучивался и в целом мордой в салат вроде падать не собирался.
Ладно, уже росленький мальчик, разберется.
Оставив своего случайного горячего любовника в покое дон прошел на выход, с удовольствием ощутив на лице свежий ветерок нового дня.

Условно через первый этаж--------------->Вход в клуб