>>>Мотель Un Minx>>>Кабинет Хозяина.>>>
День заканчивался весьма хорошо. Стивен быстро добрался с псом до парка. Выйдя в центр, приглянул место, отпустил Лори с поводка. Плюхнувшись на облюбованную лавочку, шумно выдохнул.
Трудное время...да и работу я выбрал странную, кажется деньги в этом мире заменяют бога и мои личные принципы. С этими мыслями он посмотрел на небо, где, по его мнению, должно быть что-то похожее на бога, но кроме образа Рау перед глазами маячить не хотели даже облака, постоянно перекрываясь странной пеленой.
Что бы отвлечься Стивен был вынужден закурить и перестать прожигать небо ожидающим взглядом.
Пес носился рядом, наворачивая круги, иногда утягивая штанину парня, чтобы тот поиграл с ним.
-Лор...я устал, возьму портвейн пойду домой. - Зачем слова вообще, пес понимал по интонации, но пока что это было первое существо, с которым он был так близок.
Да...Стив кажется у тебя с головой того, совсем маяк западает. Хмыкнул мыслям, потрепав опять приставшего пса по голове.
-а нам с тобой повезло, на зло... - Улыбка.
Время тянулось долгими дорогами, которые вели домой.
Начало темнеть, стали зажигаться фонари. Если бы не пес желающий домой, Стив так бы тут и остался а потом утром сразу на осмотр.
Поднялся, позвал пса, щелчек карабина, и неспешная походка в сторону квартала где он живет.
>>>3 этаж. Нора.

Отредактировано Стивен Альвери (2009-02-23 20:54:15)

Вступление в игру

Сегодня был один из тех самых свободных от заданий дней, которые Эдмондо вынужден был посвятить борьбе со скукой. Обычно эта борьба проявлялась в прогулках по городу и выслушивании диалогов между жителями Палермо и туристами. Они говорили о разном – о моде, о спорте, о жизни друг друга. Заезжие интересовались более приземленными вещами: где поселиться, где поесть, где развлечься. Но не сейчас. Сейчас большинство разговоров было сосредоточено на последних происшествиях. Эдмондо прекрасно понимал причины паники, но однообразие информации, как из средств массового ее распространения, так и из уст простых людей, весьма его досадовало.
Посему гулять представлялось не самой занимательной перспективой. Точнее, гулять было занимательно, но не среди неинтересной на данный момент людской массы. Парк казался идеальным местом – в нем редко бывает много народу, а те, кто есть, приходят отдохнуть душой, и едва ли будут обсуждать разгромленные ночные клубы.
Быть может, вид мирных клумб и раскидистых крон деревьев даже вызовет своего рода вдохновение, давно не посещавшее Колуччи и обеспечивающее занятием надолго. Ведь стоило только начать музицировать… Эдмондо искренне надеялся на такой расклад, ибо иных планов на день у него попросту не было.
Мысленные оды искусственно созданной посреди Палермо природе были прерваны внезапным столкновением ноги с чем-то твердым и следующий за этим столкновением стремительный полет. Соприкосновения лица с землей удалось избежать, обратив к оной руки.
Эдмондо резко выдохнул, осмысливая события последней секунды или двух.  Это требовало, в первую очередь, выяснения причины падения. 
Причиной оказался сидящий на скамейке, мимо которой Колуччи не посчастливилось проходить, блондин с банкой пива в руке. Точнее, не столько сам блондин, сколько его явно не без умыслу вытянутые ноги. Странно, что Эдмондо не заметил его раньше, ориентируясь на покрикивающие из наушников произведения современного музыкального искусства. Впрочем, это было не так важно в данный момент. Однако будь это не Эдмондо Колуччи, или же Эдмондо Колуччи из не столь далекого прошлого, на злоумышленника сию же минуту обрушился бы бурлящий поток итальянских ругательств, нелестно отзывающихся и предвещающих неприятное будущее как блондину, так и всем его друзьям, близким, знакомым и родственникам. Но киллера нельзя назвать конфликтной единицей общества. Он даже намеревался прямо сейчас встать и идти своей дорогой, благо, что отделался лишь парой ссадин. 
Но уйти от возможного контакта с причинившим неудобства незнакомцем означало обречь себя на скуку вновь. В доли секунды разрешив дилемму между принципами и возможным развлечением, Эдмондо неторопливо поднялся с земли и обратил свой взор к окруженному звуками музыки человеку. Теперь, когда Колуччи смотрел на мир не с позиции бредущего по земле голубя, а с привычной высоты, сидящий на скамейке казался действительно миниатюрным, если сравнивать его с собственными габаритами. Придав выражению лица и интонациям максимально возможную суровизну, Эдмондо промолвил:
- Синьор, очень неаккуратно и даже опрометчиво было с Вашей стороны так раскидываться конечностями в общественном месте.
Получилось не слишком грозно ввиду немного высокого для мужчины таких размеров тембра голоса, но раздражение реплика передавала. В любой другой день, а может даже в более позднее время такого же выходного дня, Колуччи ни за что стал бы тратиться на такое происшествие. Но так уж сложилось, что заняться было абсолютно нечем.
Еще один взгляд на блондина позволил Эдмондо заметить в лицо вышеупомянутого знакомые черты. Сказать больше, это лицо киллер видел часто и регулярно. Может, какая-то знаменитость… Это делало назревающий конфликт еще интересней, главное – не перестараться.

Отредактировано Эдмондо Колуччи (2009-03-25 13:24:48)

Ясное дело,  ноги блондина были разложены на пути любого проходящего умышленно. В этом Эдмондо убедился, как только его взору предстала поза, в которой человек с пивом сидел. Своими словами он лишь еще раз подтвердил теорию Колуччи. Человек снял наушник – какофония так называемой музыки вылилась на просторы парка, особенно неприятно окатив пришедшего за спокойствием Эдмондо. Впрочем, какое там спокойствие, когда ты только что рухнул оземь, и, что более важно, виновник происшествия оказался существом весьма разговорчивым.
С трудом Эдмондо сдержал рефлекторное желание ответить на все эти реплики великодушной улыбкой и выдать стандартную фразу вроде “Спасибо, я в порядке”. Но ответить так означало расстаться с наглецом и шагать дальше, игнорируя испачканную одежду, в поисках так называемого вдохновения, на явление которого рассчитывать больше не приходилось.
С другой стороны, сказать-то тоже было нечего. Не жаловаться же на пару царапин на ладонях и локтях, в самом деле? Нет, лет двадцать пять назад Эдмондо позволил бы себе такое поведение, не задумываясь о том, как это выглядит со стороны. Даже не потому, что больно – не больно – а чтобы пожалели. Но так бы он поступил двадцать пять лет назад, а никак не в ситуации, в которой оказался сейчас.
А какие еще были варианты? Ну да, продемонстрировать пылкую итальянскую натуру и пуститься в рукоприкладство. Но Эдмондо сильно сомневался, что ему удастся ударить блондина одновременно слабо и реалистично. Он вообще сомневался, что может ударить кого-то достаточно слабо, чтобы обошлось без потери зубов и перелома носов. И это только по лицу. Сказать честно, ударить вальяжно развалившегося на скамейке мужчину было вообще практически невозможно из-за разницы в росте. Для этого потребовалось бы опуститься на скамейку. Такой расклад подразумевал драку. Оной Колуччи затевать не собирался, хотя стереотипический итальянец по идее должен реагировать на подобные провокации бурно. В конце концов, если этот человек – действительно знаменитость (да даже если и нет), имя которой Эдмондо начал уже смутно припоминать, наносить физические повреждения ему сулит большими проблемами. А Эдмондо – не той профессии представитель, кому позволительно пересекаться со стражами закона по столь глупой причине.
Выбирая из двух зол, кои представлялись дракой и продолжением диалога, Колуччи предпочел компромисс – продолжение диалога в агрессивной манере. Дьявольское безделье, заставляет поступиться всякими принципами.
- В той или иной степени, цел. А Вы, даже с учетом заданных дежурных вопросов, весьма грубы. Не очень выгодно и не очень безопасно для Вас, наверняка знающего репутацию Палермо и содержание последних сводок новостей.
Насколько плохо выходила резкость! С другой стороны, мог ли Эдмондо вспомнить, когда в последний раз был груб и проявлял злость, особенно неискреннюю? Быть может, человек с пивом примет ее за чистую монету, в то время как самому Колуччи даже самая приветливая его улыбка казалась менее фальшивой. Как же сложно не улыбаться…

О, как резко. Точнее, едва ли резко для собеседника, но резко было бы для Эдмондо внезапно смилостивиться. Хотя то Эдмондо, а “стереотипичный итальянец”, образ которого содержался где-то в глубине души Колуччи, способен на всякое.
- Вы, должно быть, обрадовались куда больше, будь на моем месте особь женского пола.
Недовольство не пришлось даже изображать, самой сложной частью было не улыбнуться. В самом деле, звать незнакомого и вроде как даже злого человека пить вино? Понятное дело, девушку – тут и цели предельно ясны. Извиниться, напоить, перейти к более близкому знакомству, предавшись плотским утехам. При преобладании приличности над тестостероном – предаться плотским утехам, не напоив даму до беспамятства. По крайней мере, по такому сценарию развивались случайные встречи, которые по случаю приходилось наблюдать Эдмондо. И, если быть точнее, не сами встречи, но их эпизоды на разных стадиях. Столкновение на улице. Парочка в баре. Характерный шум за стенкой номера в дешевом отеле. И реплики, по которым угадывается предыстория и последствия.
Но это если бы человеку уже-без-пива попалась женщина. Память Колуччи, которой он пока мог доверять в силу не столь большого возраста и большого, наоборот, психического здоровья, напоминала, что он, Колуччи, мужчина вот уже тридцать один год без перерывов. Сей маленький нюанс затруднял понимание мотивов сидящего уже менее вальяжно на скамейке блондина, затруднял существенно. Должно быть, потому, что вот такие парочки мужчин Эдмондо не встречал. То есть как. Встречал, но их сексуальная ориентация из них так и перла, что позволяло продолжать рассматривать ситуацию как мужчина-девушка. О блондине Колуччи мог предполагать что угодно, а вот о себе… пожалуй, еще больше. Задаваться вопросом о том, почему его одинаково не влекли ни мужчины, ни женщины, ни какие-либо живые и не очень существа, Эдмондо перестал достаточно давно.
Строить какие-либо новые версии объяснения поведения человека с закончившимся пивом, до припоминания имени которого оставалось вот совсем чуть-чуть, киллер не мог и не хотел, как бы ни расстраивало его это непонимание.
“К черту, можно и пойти пить вино. Незнакомый попутчик, приключения и неприятности. Но это же Палермо…”
Нет, повстречать кого-либо из Семьи и позволить застать себя за таким негодным для киллера Короны занятием было бы очень, крайне некстати. С другой стороны, никто не говорил, что Эдмондо будет распивать вино с незнакомцем в таких объемах, что последствия действительно окажутся неприятностями. Что-то, а себя контролировать Колуччи мог. А вот объяснить в случае чего товарищу по клану, что употребление алкоголя, пускай и в виде не позорящего сильно напитка, подконтрольно и сохранит Эдмондо в дееспособном состоянии уже гораздо тяжелее.
“Рисковать ради развлечения не стоит”.
- Отнюдь, открытые места есть. Но у меня нет стойкого желания там с Вами оказаться.
“Если бы не Корона, он услышал бы:“Пойдемте пить вино”. Хотя мне ли жалеть…”

Отредактировано Эдмондо Колуччи (2009-03-26 00:43:52)

Эдмондо раскрыл, было, рот, чтобы выдать еще одно исполненное холодной вежливости предложение или два, но тут поведение собеседника перешло на новый уровень странности. Он смотрел куда-то мимо Колуччи – Эдмондо сам невольно бросил взгляд назад – никого.
А потом у него пошла кровь. Эдмондо вовсе не боялся вида крови, но он несколько смущал киллера в данный момент. Дело в том, что истекающие кровью на глазах Колуччи весьма редко должны были функционировать; как правило, для таких людей это кровотечение было последним в жизни. Убивать блондина Эдмондо не намеревался, значит, надо было продолжать изображать простого горожанина, которому не безразличны судьбы находящихся по близости. Точнее сказать, давящийся кровью вроде-как-знаменитый-человек в поле зрения доставлял некий дискомфорт и Колуччи, но пройти мимо без лишних угрызений совести тоже можно.
Однако сегодня есть возможность уделить случайному страдальцу больше времени. Да даже уже и не такому случайному, раз с ним уже удалось немного поговорить. Эдмондо задумчиво провел языком по губам. Помогать кому-то приходилось еще реже, чем оставлять кровоточащим жизнь. Тем не менее, очевидное решение пришло достаточно быстро. 
Колуччи схватил мобильный телефон и быстро набрал номер, бросая взгляды на блондина. Ему явно не очень хорошо в данный момент.
“Наверное, надо было его посадить”.
Гудки в трубке сменились женским голосом, этот голос протараторил приветствие и название такси. Эти сотрудницы всегда торопятся, и Эдмондо подозревал, что сегодня и в данной ситуации в частности это было оправдано.
- Из парка в центре… В больницу,- локации, достаточно знакомые всем диспетчерам и не нуждающиеся в пояснениях. Центральный парк и центральная же больница рядом с ним. Машину пообещали в течение десяти минут – достаточно скоро.
“Кажется, обычно вызывают скорую. Уже неважно”.
Колуччи еще раз посмотрел на блондина, все еще кашляющего. Надо бы его довести до дороги – в парк автомобиль не доедет.
- Что же с Вами вообще такое… Пойдемте к выходу,- в этот раз Эдмондо говорил тихо и несколько неуверенно. Не из-за волнения – он нисколько не волновался за дальнейшее здоровье блондина – а из-за осознания того, что, возможно, для данного положения Колуччи выбрал неверную модель поведения. Ошибаться всегда обидно.
Сообщив о своих планах блондину  (блондин до боли напоминал этого певца, имя которого так решительно вылетело из головы ), Эдмондо слегка схватил его за руку выше локтя, дабы отправиться с ним в направлении проезжей части.

Отсидев все задницы (две, по количеству человек), братья решили прогуляться, оставив той милой официантке с жопой-"загляденье" на чай скомканную пачку сигарет и несколько центов, что осталось со сдачи. Согласитесь, все-таки неприятно, когда мелочь позвякивает в карманах при ходьбе.
Погода потихоньку разгуливалась, но все равно было как-то мрачно: вот-вот и дождь пойдет. Но небо чего-то ждало, и, кажется, играло с жителями острова в "угадайку". В общем, никакого дождя так и не наступило, чем несказанно был обрадован младший из братьев, не любивший, когда в старых ботинках хлюпало. К сожалению, зарплаты редко хватало на новые качественные ботинки, поэтому всегда приходилось обходится старыми. Но и тут жаловаться не приходилось: во время полового созревания, Паскаль донашивал все шмотки за По, и этот факт не был самым приятным в его жизни, так как брат был покрупнее не только из-за своего возраста, но и вообще, от чего штаны и рубашки висели на младшем как платья "Валентино" на анорексичной Кейт Мосс.
В очередной раз о чем-то бесконечно споря, братья дель Пьеро добрались до парка в центре Палермо. Паскаль сразу же потребовал найти киоск морожного, чтоб съеденный на завтрак сэндвич лучше усвоился, для чего оба стали бороздить дорожки в поисках оного. По привычке засмотревшись по сторонам, Паскаль уткнулся взглядом в парня, на майке которого было написано "Тащись от меня", и ткнул пальцем в бок По, чтобы показать и ему.
- Еба, хочу такую же! Буду в ней на вызовы ходить. - совершенно случайно прислушавшись к разговору, а так же приглядевшись к далеко не итальянскому типу лица парня, на которой оная майка была одета, Скай еще раз толкнул брата локтем под ребра, и быстро сообщил, что "гражданин подозрительной наружности должен быть проверен на документики". Это было своеобразной игрой, ведь оба дель Пьеро были лишь простыми "боевиками", а Паскаль давно не служил в патрульной службе. Тем не менее, удостоверения у них всегда были с собой, да и добропорядочные граждане всегда верили "дядям с жетонами".

Отредактировано Паскаль дель Пьеро (2009-04-02 17:30:55)

"Твою ж мать. Погулял". Быстро в голове паззл собрался, что в городе проблемы, а он - иностранец, что вот на таких придурков всё вешать - святое дело. Только благо, с собой был бумажник, а в нём всегда была мелкая пластиковая радость - карточки, водительские права, чем не удостоверение личности? Для Европы - самое оно.
Только вот замызганная кровью морда лица - не самое радужное, что можно предъявить подошедшим полицейским.
Потому, радостно помахав подошедшим копам не менее окровавленной, нежели физиономия, ладонью, Имре с заметным немецким акцентом сказал:
- Добрый дееень, - преувеличенно радостно, наверное. И тем не менее, извлёк из кармана рубашки бумажник, вытащил из него водительские права и показал дядям-полицейским. Ну, хотел же проблем? Вот они! Жри!
Отдавать документы в чужие руки он был не обязан. Десять раз ему это перед отъездом в ухо агент орал. Мелькнула мысль, что даже если его на всякий случай загребут, а телефон он оставил в отеле, как хорошо, что номер агента он помнит наизусть. Тому было не привыкать вытаскивать Имре из полицейских участков. В личное дело ничерта не записывалось, вешать на него было нечего, но на всякий случай такого буйного загребали порой, просто он был эксцентричный не в меру, а это уже настораживает законников.
"Можно, конечно, снять бандану, и вытереться ею. Но тогда будут видны бинты на голове. Ненене. Пока постоим так". Хотелось спросить всякого у полицейских. Например "всё в порядке?" и так далее. Но обычно они настаивают на том, что вопросы задают они и только они. Окей. Имре молчал.

Достаточно странный и необычный тип. До светлого дня Хэллуина еще несколько месяцев, а этот выглядит, словно только что сбежал с одной из частных вечеринок. Взяв документ из рук брата, По всмотрелся в напечатанное и скрытое под слоем пластика имя. Имре. Месарош. Никаких ассоциаций. Иностранец. А вот это было уже интересно. С земляками всегда было сложнее, все же как-то где-то в глубине что-то напоминающее едкий, язвительный голосок совести иногда давало о себе знать, но вот на счет иностранцев, что для дель Пьеро были схожи с тараканами, пытающимися переселиться от соседей, никаких угрызений не возникало.
Не перебивая заданный братом вопрос, все так же недоверчиво рассматривая перебинтованного, По убрал водительское удостоверение во внутренний карман. Придется этому tedesco ragazzo* задержаться в их приятной компании до выяснения всех надлежащих обстоятельсв.
Рыльце у него, даже слепой бы заметил, было в пушку. Обычно допропорядочные сеньоры не разгуливают по улицам сего чистого городка (а за "чистотой" братья уж следили) в таком потрепанном виде.

*немецкий мальчик

Вот уж чего Паскаль ненавидел больше всего, так это вот таких иностранных задавак, у которых всегда все было в порядке с документами. Вроде бы даже и не придерешься ни к чему, и по территории ЕС можно свободно ездить, но эта вот рожа блондинистая кого-то ему напоминала. Возможно, серийного маньяка или педофила, чьи портреты были вывешены в участке на стене "почета". Обычно эти извращенцы выглядят довольно мило, что, глядя на них, даже и не скажешь, что они преступники. И вот этот Имре, которому Скай недоверял как иностранцу по умолчанию, вполне мог оказаться тем самым "Детсадовским развратником", которого на юге ЕС ищут уже который год. Кажется, он тоже был немцем? Или голландцем? А, один черт.
Тут парень вдруг грозно закашлял, будто бы у него туберкулез, причем вместе с кровью, что еще больше подтвердило догадки. Паскаль тут же отскочил.
- А какая бывает первая помощь при туберкулезе? Вы шутите, что ли? Да вам в больницу надо! - Испугавшись, Скай даже все документы отдал, только бы не прикасаться к ним. Следущая фраза была обращена к Паоло, на ушко, - Надо отвести вшивого в больницу. А ты пока звякни в участок, поинтересуйся, не тот ли это маньяк, что дошколят растляет.
Поиграв бровями, Скай понадеялся, что По поймет его правильно, и припомнит недавнюю планерку на тему педофилов.
Судя по общему виду этого Имре, то ему нужен был врач. А отпускать его одного сейчас было бы не слишком хорошо, в том случае, если он действительно тот_самый_маньяк. Паскаль сощурился, присматриваясь к молодому человеку, уже который раз, что точно его где-то видел. Ну и подумывая на тему того, что ему нужна такая же маечка с сексуальной надписью.

Отредактировано Паскаль дель Пьеро (2009-04-06 12:24:06)

Паоло, кажется, выпал из реальности, а все потому, что отвлекся на шикарную (даже по меркам хуева эстета Паскаля) девку с блондинистыми глазами и большими... глазами. Краля медленно проплыла мимо в обществе своей подружки-дурнушки, и, судя по фразам, обе были не итальянками.
В общем, поняв, что брат навострил все свои органы на мадам, Скай решил сам набрать кого-нибудь из коллег, дежуривших в участке, чтобы те подсказали ему про того педофила. Продолжая внимательно следить за подозреваемым, Паскаль затараторил в трубку. Судя по всему, этот Имре очень хорошо знал итальянский, но если говорить быстро и слэнгом, может он ничего и не поймет, и не почувствует подвоха.
Закончив разговор, парень еще внимательней присмотрелся к задержанному, когда тот упоминул "Чикаго". Почему-тоон так и подумал, когда встретил.
- А откуда мы знаем, что это не вы взорвали клуб? Или, что вы не были сообщником террористов? А может - организатором? - поинтересовался Паскаль, сдерживая изо всех улыбку. Вопрос - глупость, но его просто удивляло как этот парень не понимал, что нужно сделать, чтобы два бравых служителя закона наконец-то отстали. Неужели в Германии взяток не существует вообще? Дель Пьеро, конечно, слышал, что они все там страшные педанты и честные граждане, но в каждом яблоке можно найти червячка.
- Пройдемте с нами.

оос: Поскольку мне тут уже никто отвечать не собирается, подведу итоги 12 июля.

В этот же день Имре попал в больницу, провалялся там трое суток, пока не приехал в страну его агент. Имре уехал из Италии. Записывал в Германии новый роковый альбом. Выступил на двух концертах и принял участие в одном мюзикле. Всё это время сидел на сильных лекарствах из-за нарушения функций мозга после травмы, полученной в клубе "Чикаго" в день взрыва.
Вернулся в Палермо 15 августа в пятницу утром.

» Ночной клуб "Sole Nero"
И пока Луиджи думал о сексе с близняшками, Имре ни о чём не думал, судя по всему. Петляя дворами от клуба на зачем-то солибной скорости, распирамый изнутри щекочущим смехом, Месарош удачно улетел, гремя баками, и при падении разбил себе многострадальную голову. Травма была не ахти, но кровь наличествовала. Этого пугающего фактора было достаточно для дальнейших приключений. Знал бы он, куда бежит, углядел бы в более трезвом виде некую судьбоносность, ибо мистиком он был ещё тем. Но трезвым он не был, куда бежит - не знал, и потому особой космичности в том, что он снова в крови и снова рядом с местным парком, Имре не углядел.
И после случившегося на прошлом повороте мелкого крушения работы его мозга хватило равно на то, чтобы сначала напугать перебегавшую ему дорогу собаку. "Надо же, тут бывают бродячие собаки?" Дальше мысль не зашла. А после налёта, следом за собакой, выскочившей на проезжую тихую улицу рядом с парком, вылетел и сам Имре, которому пригрезилось шумливое чириканье девичьих голосов, мол фанатки его догоняют. Он оглянулся посмотреть, чудится ему или спинтерски подготовленные девы и впрямь ео настигают, чтобы незамедлительно раскромсать на сувениры, когда налетел ногами на ту же перепуганную собаку, та с визгом кинулась прочь, на другую полосу. Оскалилась, зарычала, залаяла, выказывая голосовые данные под ротвейлера, хотя визуальных у неё было чутка больше, чем на тявкающую горжетку.
Всё происходило сказочно быстро и в результате произошедших пертурбаций начинающий демиург катастроф оказался на капоте угоняемой Бугатти. Вот незадача, его не столько сбили, сколько он уже постфактум, споткнувшись о собаку, упал на машину. Но парень за рулём так удачно затормозил, что Имре особо ударить не успел, только вот заимел себе "звезду" на место свадебного пупса.

Очнулся он уже в машине. И не смотря на то, как его некуртуазно уволокли в дорогущий салон сильно недешёвой тачки, Имре преспокойно пребывал в беспамятстве еще минут десять с момента аварии. Ему снилась галиматья, но не такая неспокойная, как была в клубе. Рана на голове кровила еще, но не так резво. Травма была не сильной, но эхо получилось впечатляющее. Недавняя проблема дала о себе знать. Да и тот факт, что лекарств кое-кто не пил уже больше суток, стал катализатором того, что крыша сдвинулась с основы и стремительно понеслась под откос.
И понемногу от личности Имре не осталось ничего, кроме далеко спрятанной в лабиринте сознания искры.
Он открыл глаза, тихо простонав, в голове тут же бухнул молот боли, стоило только приподнять веки. Запахи вокруг были новые, краски новые, перед глазами стремительно менялись картинки. Они ехали довольно быстро. Блондин выпрямился, садясь удобнее, дотоле его обморочное тело валялось на сидении авто в какой попало позе. Неспешно, ибо резкие движения были чреваты новыми порциями нежеланной боли, Он повернул голову. В поле зрения попал профиль водителя, курчавые темные волосы, щетина и смуглые скулы. Улыбка родилась на губах раньше, чем блондин успел понять природу её возникновения. Холодная усмешка, что была несвойственна Месарошу в обычном его состоянии, растаяла, когда салон наполнился звуками его пугающе спокойного для только что сбитого человека голоса.
- Луиджи. Доброе утро.
» Жилой район » Квартира Луиджи

Центр » Салон красоты "Arancio d'oro"

Антон сел рядом, он посмеивался, глядя на Дамиано, он казался ему родным, забавным. Антон вообще всегда на Дами смотрел как на подростка, злого очень и полного максималиста. Любил как подростка и всё ему прощал. Никогда не спорил.
-Хорошо... давай я тебя покормлю.
Взял мороженное, отправил ложечку в рот сицилийца, чуть не уронив кусочек. По его руке потекла капля.
-Чёрт! Как оно тает! Жарко наверное очень...
Антон пытался успеть кормить Даимано и сам етсь мороженное. но не успевал, умудрился обляпаться им весь, и улыбался как идиот, счастливо и весело.
-Дами, это пиздецки романтично... Мы с тобой чёртовы романтики, это почти как тогда. на крыше, когда я с оптикой сидел, а ты кормил из своих рук сигаретой. Помнишь? Крыша теплая была... а твои руки прохладными, я был ужасно серьезным, а ты дурачился.