ООС: спасибо тебе о муза... понеслась...
Мотель Un Minx. Холл
Вечерело, солнце клонилось к горизонту, но ещё было светло, и не тени сумерек, Просто свет стал не таким ярким, чуть красным, сочным и чуть… Он опалял края твердых листьев олив и апельсинов, отражался в витринах и бокалах вина, гранях бриллиантов, что носят прекрасные синьоры, и каплях смолы, на стволах деревьев, что когда-нибудь застынут яркими теплыми каплями… И в лужах, в простых лужах, что сейчас были такими редкими и почти высохшими. Маленькие водоемы, с теплой водой, по которой так приятно шлепать босыми ногами, рассекать на велосипеде, и по случайности, а может на вред, окатывать прохожих водой…
Но случайных прохожих, которых можно было бы окатить из лужи, Бруно не попалось, как не встретились по пути и лужи, по которым, можно было бы проехать, оставляя за собой шлейф брызг, шипение воды, и мокрый след шин, постепенно исчезающий на асфальте. Пирелли не был фанатом, так называемых «железных» задниц, накатался днём по Палермо вдоволь и пятая точка, требовала смены положений, поэтому правил он своего железного «коня» не иначе как к гаражу, чтобы ощутить ногами землю обетованную. День был длинным и ярким на события, и ой как не хотелось, чтобы и вечер вдруг да и преподнес пару сюрпризов. И может статься, что отнюдь не из разряда «приятных мелочей»…
Гараж так и стоял на месте, такой же малоприметный, не яркий, и люди у него не толпились. Было тихо, ветер шелестел листьями, а дождь так и не начался. Поэтому мечту, о то чтобы вымокнуть под дождем, пришлось задвинуть глубоко в сознании. Узкие переулки наполнились утробным рычанием, уже до боли знакомого всем местным жителям. Бруно порядком злорадствовал, когда его доставала какая-нибудь местная вечеринка, и даже снял глушители, чтобы по ночам напоминать о себе каждый раз, когда собирался прокатиться. Днём это понятное дело позволительно, а вот в тёмное время суток, самое то, ещё и шины пожечь с визгом. Красота, да и только…
Вот и теперь на знакомый звук. Высунулся один рабочий, приветливо помахал и открыл дверь, со стороны въезда на мотоциклетную площадку. Звуки утихли, все стало спокойно. Краснобокий затих в своем «стойле», а Пирелли уже вышагивал по гаражу осматривая работу. Фиат стоит на эстакаде, со снятым крылом, дверью, и передними колесами, видимо ещё и с мостом проблемы. Впрочем половина новых деталей рядом, и ребята, словно муравьи в своем муравейнике копошатся, делая свою работу. Все так же слаженно, как и обычно. Гонщик снова смотрит на электронный циферблат под потолком, что так так же безмолвно, отсчитывает секунды своими ярко желтыми цифрами.
Пора бы распускать всех по домам…
Тойота в покрасочной камере, уже белая, без единой царапинки. Пирелли не придирчив но внимателен, кажется, теперь в ней не достает какой – то изюминки. Впрочем, время ещё есть – разберется. Гонщик все так же молча даёт знак, что все свободно, и постепенно помещение становиться пустым, работа затихает, звуки смолкают. Ни жужжания компрессора, ни звуков ударов по металлу, ни отзвуков голосов. Один парнишка, что помоложе. Тащит свои чертежи. Купил недавно мотоцикл, чертяка. И как Бруно не уговаривал его, чтобы помочь с выбором и вообще с покупкой мотоцикла, новоявленный механик не согласился. Зато вполне себе озаботился о выносливости своего нового, пускай уже и кого-то катавшего «железного коня». Ну а тут Пирелли сам не свой помочь, так что пока остальные рабочие расходятся, они с парнем ещё порядочное время обсуждают углы, материалы, способы жесткости и чем можно заменить непослушную деталь. Но вот все разбрелись, совсем тихо и странный шорох, на который Бруно не может не обратить внимание. Ещё один рабочий, который что-то потерял, или напротив ищет, и не знает что именно. Тяжелый взгляд, внимательный в глаза
- Я кажется всех отпустил? – бегающий взгляд в ответ, молчание, и работник так же покидает автомастерскую вслед за всеми, оставив Бруно с мыслями наедине. Гонщик хмуриться, но не долго. Теперь, пожалуй, можно быть предоставленным, самому себе, и в больнице был, и в «бордель» заехал и новости послушал – всего вдоволь.
Куртка, штаны и боты в беспорядке, свалены почти на полу. Футболка, рабочий комбинезон, ботинки, очки перчатки и респиратор. Новое облачение, для дальнейшего время препровождения. Аэрограф в руках, и вот уже Пирелли с каким то упоением выводит две простые параллельные полосы, чуть ближе к правой стороне капота, через всю крышу и назад. Меняя контейнеры для краски с синего, на красный. Рисунок, часто встречающийся на спортивных машинах, но не ровно по середине, а чуть ассиметричный, стойкий запах краски, и полная погруженность в работу. В свою. Теперь уже никто не мешает.
