Нижняя палуба-------------->

- Боюсь до печенья дело опять не дойдет...
И вовсе не прижимистость хозяина по хоз. части грозила оставить заезжего гастролера снова голодным - в расходящемся с каждым движением разрезе черного шелка голые бедра, рыжеватенький кустик кудрявой травки и поблескивающий призывно розовой нежной кожей гордо торчащий красавчик, выныривающий из шелковых волн, да так и просясь на ручки... вернее в ручки.
- Да, да... я тебе должен со вчерашного, малыш...
Ухмыльнулся дон, не замечавший за собой ранее склонности разговаривать с членом... причем даже не своим. Страстные приглашения Имре не слишком-то дону надобились, хоть и безусловно заводили - пальцы сжались на приятно твердом, ощущавшемся сквозь приятно бархатистое, и ответный тихий стон удовольствия столкнулся с таким же умерев во влаге слившихся вместе губ. А ладони блаженствовали: избавленный от одежды, блондинчик предоставлял море тактильных радостей, возбуждая рецепторы кожи и обоняния. Франческо вдруг захотелось взвыть и сожрать волка вместо бабушки... прикусив сладчайшую нижнюю губу парня, он продолжил атаку на изогнувшуюся длинную шейку, оставляя автограф собственного прикуса на тонкой коже; склонившись ниже, скатился языком к горошине соска, и там повандальничав, прикусывая до алой капельки на темном сжавшемся в точку кружочке; вниз, вниз, следующей остановкой растерзав ямку пупка, раззадориваясь сам и сводя с ума свою немецкую певчую птичку.
Отмотав пленку стремительно развивающегося секс-приключения, не будем забывать, что исполнительный Бенедикт успел таки донести до слуха убегающего хозяина ценную информацию содержащую имя и род деятельности импровизированного лесного хулигана: ассоциативная связь Имре - артист пусть и не на первом плане тускнеющего в тестостероновом смоге сознания, но все же связала постепенно концы с концами, даже всплыв в памяти парой запоминающихся мотивчиков.
Точно! В клубе обещали же чей-то концерт... мдя... не хорошо получилось: звезда все таки, а я его то в коридоре, то на швабрах... ну ладно, щас компенсируем моральный ущерб.
Подойдя вплотную к самому интересному, Ческо невольно залюбовался - несравненная красота формы любовного орудия немца смело входила даже не в десятку, а наверное прямиком в топ-файв в чарте виденных в своей жизни итальянцем членов (а это не малое количество, помятую о том, что к тридцати семи годам его темперамент, вообще-то, прилично поутих). Такая конфета сама просилась в рот... оральный секс (дон мысленно пожал плечами) - детские игрушки, иногда можно позволить себе пошалить - табу в его положении, это пассивная позиция, остальное же - большая или меньшая распущенность.
Ческо присел на корточки (только так - крестный преклоняет колени лишь перед богом), позволяя длинным пальцам раскрыться цветком вокруг пульсирующей жаром сердцевины, оказавшись удобно между ног прислоненного пятой точкой к стене парня, сам уперся коленями в стену, чтобы не терять равновесия... и облизнулся: подушечки пальцев скользнули лаская, и увлекая за собой тонкую "шапочку" вниз по стволу, натягивая легчайшую пленку на распухший фиолетовыми венами вертел, и перебрались к мешочку яичек, перекатывая два плотных шарика нежно в пальцах... итальянец изучая и дразня рассматривал богатства немецкой нации изблизи не торопясь, сохраняя на лице напускное спокойствие античного бога, выискивая тайные страстные родинки и вожделяясь. Становится жарко. Свернутый трубочкой кончик языка слегка трогает приподнятое пальцем яичко.. потом другое.. губы растягиваются в улыбке от легкой щекотки языка волосками.. и мокрая тонкая дорожка добирается редкими зарослями до основания чудо-гриба, которому достается легкий поцелуй предвкушения. Итальянец поднимает глаза, с интересом следя как там идут дела наверху.

Пташка явно была не из семейства скромных. Что только способствовало жару страстного перепиха - порно и задорно. У Франческо голова поплыла кругом от ощущения вернувшейся молодости, где статус и обязанности считаются непонятными иностранными словами, а в трусы залезть гораздо проще чем в словарь. Жаркое солнце - Имре согревал, накрывая с головой куполом безудержных стонов и желаний с легкостью срывавшихся с языка, при том что подавляющему большинству окружающих его людей было бы легче подавиться, чем так вот запросто заявить "возьми у меня в рот". Эта давно оставленная в юности невыносимая легкость бытия завораживала. Манила. А эта маячащая у самых губ конфетка в гламурных тонах вдруг превратилась в заветный источник вечной молодости - волшебный грааль... стоит лишь из него отпить.
- Ничего, я с тебя по-другому возьму.
Усмехнулся, сжимая пальцы чуть сильнее на бархатистом мешочке мошонки, скользнувший между губ язык потрогал горячую и сухую пока что кожу, смачивая слюной, и поехал вверх, плашмя обнимая торчащий вертикально вверх ствол. Мммм... Ческо не переставал улыбаться, не в силах избавить такой ответственный процесс от смешливых позывов - как там? Симпатично? да, да, удачное наречие - член у Имре был на редкость симпатичен и доставлял истинное удовольствие: задержавшись на ребрышке головки, обвел налитую, уже сочащуюся соком.. (тьфу, едва не брякнул "киску") красавицу, и обнял губами, всасывая в себя воздух, создавая на инструменте наиприятнейший эффект помпового насоса. Нда... во истину - в каждом мужчине до смерти живет младенец, не важно на сколько ты велик, а что-нибудь пососать всегда так сладко. И снова итальянец едва удержался чтобы не фыркнуть своим мыслям.
Жар и возбуждение зажглись требовательно между собственных ног - Франческо прекрасно знал, что младенческие забавы наскучат ему очень быстро. Влекло как магнитом - ладонь сама собой отпустила яички и скользнула чуть дальше по нежному перешейку к ложбинке, где уже было тепло и чуть влажно от собственного жара тела блондина. Средний пальчик быстро нашел что искал и потерся вокруг путаясь в мягких волосках. Мужчина отвлекся на мгновение от ласки сладкой головки, смочив палец слюной, и снова нырнул, теперь уже смело в темные глубины не доступные взору, сжавшие приятной судорогой незваного пришельца.
Ну, малыш, не прикидывайся девственником... сегодня ты уже пускал папочку, так что все пойдет веселее.
Движения губ, языка, охаживающие грасноголового красавца безо всякого стеснения истинно возбужденного человека становились все быстрее и приобретали ту особую жадность, что всегда говорит о желании большего. Пальцы на и в сладких половинках заерзали в унисон, все более настойчиво, уже сбиваясь почти на грубость. дыхание участилось - Франческо резко, с влажным, развратным чмоком выпустил член Имре изо рта и подскачил, поднимаясь на ноги
- Довольно... - почти задыхающийся от нетерпения голос и сильная рука подхватывает бесстыдно отставленную в сторону ногу, заставляя обнять себя повыше за пояс, - давай в задницу.
Пальцы машинально распускают ширинку и пуговицу на поясе, свободные льняные брюки, с модной легкой помятостью истинного пижона падают на пол, несколько секунд уходит на то, чтобы выпутать собственного дружка из белья. Потом еще немного слюны, и итальянец, весь уже подергиваясь в позывах к действию, прижимает партнера всем весом к стенке приютившей их так гостеприимно кладовки, обнимая за бедра и подсаживая на себя. Тело блондинчика в налившихся адреналином мышцах просто как пушинка - сплошное наслаждение гибкостью и податливостью - жжет жаром и желанием. Осталось лишь попасть на ощупь головкой к растянутой дырочке и чуть ослабить хватку, позволив блондинчику осесть на себя... мммм.... тихий стон и сладостный спазм всех мышц сверху до низу.

Во втором раунде дело и впрямь пошло задорно: если ночью блондину подсобило пьянущее состояние, то теперь смирившийся со своей сладостной участью анус воспринимал старого знакомого с радостной крепостью объятий. Едва ощутив как расходятся под его напором горячие, живые ткани, уже вибрирующие мелкими сокращениями возбужденных мышц, Франческо тут же ощутил варварскую потребность вложить в это совокупление весь темперамент, что выливался через край отпущенный на все четыре стороны силой воли. Отсутствие трепетных (да и каких либо вообще) чувств к нечаянному партнеру лишало итальянца и, собственно, стыда за содеянное: если любовнику не предстоит смотреть в глаза "после", то "до" можно выкинуть тормоза на свалку.
Крепкий, длинный член вошел сразу до упора, едва не выбивая из глаз слезы от невыносимого чувства. Франческо позволил упруго прогибающемуся телу в руках осесть по самый корень, машинально чуть пружиня в коленях вниз, а потом, выждав секунду сладостной пытки огненной глубиной, еще прикончить парня окончательно, резко подталкивая его бедрами снизу вверх, провозя по гладкой стенке позвоночником - глухой рык задушенной в пшеничных кудрях ожог глотку, не давая продохнуть. Но неистовая природа итальянца уже гнала его чресла вперед. Мужчина поступил довольно просто: подхватив немца под задницу, он плотно прижал его к стенке, фиксируя почти неподвижно, а вот его собственная нижняя половина тела буквально заплясала, заходив ходуном - получалась живописная картина сплетения различных углов, скоростей, глубины, складываясь хаотично в прихотливые рисунки постоянно меняющейся ритмики обработки немецких пышущих жаром внутренностей, они явно достигали эффекта с обоих сторон. Сдавленные звуки сладострастья, что мычал из последних сил Имре прямо под ухо любовнику, заводили дико, приводя поршень внутри в неистовство - в какой-то момент хриплое тяжелое дыхание самого дона зазвучало даже громче этих утробных бульканей...
- оооооо... да! кричи, кричи, детка...
судорога страстного напряжения от внезапного выброса немцем скопившихся эмоций едва не обернулась катастрофой - по пояснице словно шваркнули лежанкой для заправских йогов, тысячи игл воткнулись куда-то в самую сердцевину вызвав характерный спазм. Франческо судорожно глотнул спекшийся от тестостерона воздух вокруг них, заставляя себе остановиться. Просто постоял пару секунд прижавшись к извивающейся, скользкой плоти, вибрирующей выпускаемыми из раздувающихся под ребрами легких звуков, наслаждаясь каждым мгновением бесноватой радости тела его ненасытного парня. Напряжение отпустило, чуть откатившись оранжевыми головешками обратно в костер. Итальянец, поерзав, ловя утонченно-мучительные нотки самой головкой, потягивающей колечко сфинктера, снова плавно вошел в горячее, ощутив контраст успевшего подостыть члена и горящего огнем зада немца.
- ммм...
Еще, надо еще: теперь уже целенаправленно устанавливая быстрый и размеренный ритм глубоких качков, Франческо задышал так же часто и глубоко, продолжая гонку под акомпонемент чарующих воплей: крестному не было вообще никакого дела до того, что их могут услышать. Он - дон, он делает что хочет, там где хочет и с тем с кем хочет. Остальное идет все лесом.

Отредактировано Франческо Канторини (2009-05-29 01:06:11)

Все оплыло, смазываясь огнями на длинной выдержке, оставляя лишь шлейф мускусного аромата размеренным движениям заведенных словно ключиком мышц. Спусковые крючки условных рефлексов срабатывали один за другим, приводя тело в гипнотическое состояние механической системы, набиравшей обороты в неумалимом стремлении к феерической развязке - последние минуты Франческо врят ли вообще что либо понимал, тянущее, напряженное ощущение в паху казалось сконцентрировало на себе все его существо, растягиваясь в бесконечную финишную прямую под выкрики то ли оголтелой толпы болельщиков, то ли голосистого немецкого соловья. Взвившись до предела струна оборвалась, вылившись последним яростным ударом и хриплым полукриком-полустоном содрогнувшегося конвульсивно итальянца.
Он стоял, пропитывая потом темнеющий хлопок рубашки, судорожно прижимаясь к Имре и подрагивая всем телом, машинально сминая красные, натертые его пятернями ягодицы и бока. Вышедшее в астрал "я" не спешило возвращаться к хозяину, отплясывая джигу вокруг одинокой лампочки под абажуром из эмалированных прутьев. Напряжение в теле сменилось подкашивающей ноги расслабленной слабостью - кзавшееся на пике возбуждения легким, теперь тело певца быстро наливалось свинцом, отягощая так, что пальцы скользя по мокрой, горчей коже неудержимо разжимались, оставляя Имре самого заботится о встрече своей с землей. Наконец-то поймав дыхание, Франческо отвалился от одуряюще жаркого тела, перекатываясь с мягкого и мокрого, на прохладное и твердое спиной. Что-то опять сухо защелкало и загрохотало: задетые доном рыболовные снасти у боковой стены тесной кладовки полетели на пол под ноги любовников, но итальянца это даже не отвлекло от созерцания улыбающегося Чеширского кота внутри себя.
- Иди... ныряй...
С искренним безразличием человека, которому нечего больше желать, напутствовал он, покачивая головой прижавшись к стене затылком - с закрытыми глазами получался забавный эффект будто все катится в тартарары. В данный момент дон с этим направлением вещей был согласен.

Отредактировано Франческо Канторини (2009-05-29 21:19:26)