18 августа 2008 года, понедельник

Желтые линии разметки уводили в сторону от основного пути: покрытие тут было гораздо хуже – временная бетонка застучала на стыках унылой размеренной дробью, передаваясь чуткой подвеской прямо в позвоночник. Объезд. Строительные работы. Веселенькая, с отливом в оранжевый электрик, пунктирная линия размазана длинным мазком – чей-то тормозной путь – да, скорость придется скинуть. О том уже намекает и вестибулярный аппарат, принимающий центробежную силу на дуге объездной эстакады особенно близко к сердцу.
- Дьявал… приехали…
Из-за низкой посадки в Lamborghini даже стандартный бетонный блок отбойника – гора Синай. Приходится лишь молиться, чтобы там, за перевалом, не нашлось чего-нибудь особенно неприятного. Лицо Ческо колебалось между филосовской отрешенностью, с коей истинному христианину полагается принимать ниспосланные свыше дорожные условия, и сердитой миной – он слишком редко садиться за руль сам, чтобы знать, что рампу на шоссе Е90 реконструируют уже недели две.
Белесая пыль струится по временной ветке впереди автомобиля, собираясь волнистыми кучками по бровкам плохо продуваемого ветром бетонного желоба. Нога нехотя жмет на центральную педаль, уступая силе непреодолимых обстоятельств. Вторая нога выжимает тугое сцепление: рычаг трансмиссии сбегает ручейком вниз, чуть задержавшись из последней надежды на третьей передаче... падает до второй. “Надежда” уперлась взглядом в квадратные задницы двух траков, занявших, бочек к бочку, сладкой рабочей парочкой обе из имеющихся двух полос движения, неторопливо втягивая гусеничные тела в гору высокой эстакады.
Локоть дона расположился с удобством на широком уступе двери с утопленным в щель меж резиновых уплотнителей стеклом, видимо, надеясь комфортом позы задобрить раздражение уже поднявшее змеиную головку и готовое зашипеть гудком клаксона в адрес впереди стоящих каракатиц.
- Дюндели…
Ехать самому Крестному не было никакой необходимости, но эта потребность в его теле не уступа по силе основному инстинкту, требуя регулярных прогулок за рулем. Жажда скорости… и каково же должно быть разочарование, что не успев выбраться из города, они встали в пробку.
Радио рассыпалось соловьем в рекламе подушек и матрасов, спать на которых особенно сладко. Однако визгливый голос сеньоры, озвучивавшей ролик,  заставлял в том сильно усомниться, отбивая всякое желание звонить по предложенному телефону.
Интересно, зачем делать рекламу, которая заведомо отпугивает клиентов?
Перегнувшись через широкий барьер трансмиссионного тоннеля, Ческо потянулся к кнопке бардачка, извинительно глянув на телохранителя на пассажирском сидении, когда его крышка, откинувшись вниз, слегка брякнулась о его колени (Lamborghini, да-с), и выудил изнутри клястер с CD дисками. Развернул черную, круглую книжецу с черными листами, похожую на фотоальбом сумасшедшего (в здравом уме врят ли кому придет придавать своим фотографиям круглую форму). Внимание привлек один: безлико-серебристая болванка с кривоватыми иероглифами маркером от руки “ДЯГИЛЕВ”. Подарок Журавлева. Вернее как подарок: Доберман привалок сидюк из какой-то давней поездки на родину, и однажды, когда ехали вот в этой самой машине, предложил послушать. Для интереса так сказать. С тех пор (а это, дай бог, года четыре), привет из России так и болтается в круглом “фотоальбоме”.
Вроде бы было что-то энергичное… главное не заснуть тут…
Плоская щель приемника съела диск, переключаясь с тюнера автоматически.
A ya i ne znala...
Строительный грузовик в грязных потеках пыли наросших канавками селевых потоков всякого дерьма, которого в него грузили за его долгую жизнь. Грубо обчищенный тряпкой номерной знак болтается у Ламбо перед самым носом. На очередном стыке бетонки с грузовика ссыпается струйка камушков: один, отскакивая от дороги чиркает по лобовухе суперкара – Ческо ругается, хлопая по рулю ладонью, и выворачивает резко вправо, нагло оттирая вбок еще одного мающегося в строительной пробке. Второй трак, ползущий по соседней полосе - это цистерна смехотворного салатового цвета, и итальянец решает, что ехать за ней все же лучше – с нее хотя бы щебень не сыпиться.
A ya I ne znala, chto lubov moget bit ghestokoi, a serdse takin odinokim…
A ya I ne znala…  ya I ne znala…
Конечно же, Франческо понятия не имел что поет женский голос тонущий в электронном бите, непривычно растягивая слова чуждого европейскому уху языка. Наверняка какие-нибудь глупости, и наверняка про любовь. Вещи, почему-то, живут дольше людей. Как минимум дольше чувств, что случаются между людьми -  веселая музыка, привезенная любимым человеком, будет крутиться и крутиться, поставленная на repeat, а человек уже…
Нда…
A ya I ne znala… ya I ne znala…

Отредактировано Франческо Канторини (2009-06-09 06:22:54)