Подворотни

С ним в машине решили ехать тот мальчишка, слишком настороженный для шлюхи обычного поведения, и блондиночка. Ей, конечно, было далеко до брюнеточки, которая села в фургон Сабатини, но поразглядывать ее прелести в зеркало все равно было приятно.
Сделав музыку погромче, он медленно кивнул пассажирке, которая захотела покурить. В общем, салон и так был прокурен насквозь, так что никакого затруднения тут возникнуть не могло. Адольфо бы и рад был что-нибудь недовольно рыкнуть, мол, прожжете кресла, но помолчал, разумно решив, что должен быть более или менее вежлив, чтоб никто из них не передумал, особенно парнишка.
Замяв губами сигарету и прикурив, Карузо приоткрыл все окна, чтоб было куда стряхивать пепел. Дождавшись, пока фургон впереди его машины сдвинется с места, последовал за ним, держась на безопасном расстоянии, чтобы опять не въехать в задник.
- Как вас зовут-то? Меня можно звать Адольфо. - кривая улыбка, обнажающая белые неровные зубы и очередной взгляд, брошенный сквозь зеркальную поверхность на декольте блондинки. - Или Харон. Как вам больше нравится... - остановившись на светофоре, он оглянулся на своих пассажиров и внимательно заглянул каждому в глаза, пытаясь быть общительным и дружелюбным на словах. - Все равно всю неделю вместе протусуемся, ага?
Моргнул зеленый свет, и Адо снова тронулся следом, чуть не пропустив поворот, куда завернул фургон Сабатини. Район был приличный, во всяком случае получше того, где жил сам Харон, да и где вдруг решил обосноваться Арриго. Тут даже люди выглядели как-то повеселее, словно бы улыбались больше. В общем, средний уровень. Впрочем, шлюхам не привыкать. Вряд ли они привыкли каждую ночь проводить на шелковых простынях и смотреть порнушку на дорогих широких плазмах.
Фургон остановился, и итальянец тоже вжал в тормоз, резко дернув машину. Опять зазевался и чуть не смял бампер. Дом, возле которого была совершена остановка, выглядел прилично, но все равно несколько потрепанный. Собственно, почти все палермские дома, находящиеся в переулке, выглядели так же, будь то бедный или средний районы.
- Приехали. - щелчком вырубив радио, Адольфо выплюнул догоревший сигаретный фильтр на тротуар и первым вылез из машины. - Выкатывайтесь.
Поставив машину на сигналку, Харон махнул рукой Сабатини, вылезшему из машину, мол, все в порядке. Куда идти он, разумеется, не знал, поэтому пришлось по привычке следовать за хозяином "положения", ведя за собой всех шлюх, как цыплячий выводок.
Квартира располагалсь на втором этаже. Подъезд, как и двор, был тихим, присутствие соседей почти не ощущалось, разве что откуда-то сверху несло чем-то горелым.
Квартира была съемная, это сразу было заметно по мебельным гарнитурам, собранным из разных коллекций и очень не подходящих друг к другу, но было чисто и, в общем, куда лучше, чем в той помойке, в которой жил Адольфо. Скинув рюкзак на пол, мужчина прошествовал из комнаты в комнату. Их было четыре, вместе с гостиной. Раз уж он тут проведет с неделю, то стоило бы осмотреть свои владения.
- Ох ебать... с одной стороны, не так плохо быть блядью. - присвистнул он, подходя к окну и выглядывая на улицу.

Отредактировано Адольфо Карузо (2009-05-17 16:09:48)

Подворотни >>>

Машина проследовала по вечернему городу, Зоэ следила за дорогой, вглядываясь в названия улиц. Вроде бы она когда-то бывала в этом районе с каким-то клиентом. Девушка курила, выпуская дым в открытое окно.
Андрэ явно наслаждался поездкой и его не особо волновало, куда они едут. Он предвкушал недельку нехитрой работы и кучу хороших денег за это. Когда фургон остановился, он первым покинул салон и, чуть приподняв подол длинного платья, последовал за идущими впереди Ги, Зоэ и покупателями.
Микаэль вышел, подал руку Софии, которая ловко спрыгнула на асфальт даже на каблуках.
Ну так себе райончик... Средний. Не то, что бы самый центр, но все же. Недалеко.
Чуть поежившись, парень сунул руки в карманы легкой обтягивающей куртки и пошел вслед за остальными, разглядывая двор, а потом и подъезд.
Когда вошли в квартиру, София и Андрэ тут же проследовали в комнату, оглядывая обстановку.
- Неплохо тут у вас - Улыбнулась молодая итальянка и присела на диванчик рядом с уже сидящими там Зоэ и Ги. Андрэ же продолжал медленно обходить комнаты, то трогая листья пальм, то выглядывая во двор из окна. Микаэль вошел и прислонился плечом к косяку. Никаких англичан не было. Видимо, пока не было. Ги задал тот самый вопрос, который у самого Мики висел на языке.
Неплохо быть блядью... Да, просто отлично. Но лучше быть просто владельцем такой вот хаты, чем просто в ней подставлять себя под еблю.

Будут вызывать? А на хрена нам буть тут, а не там? Не вижу смысла... Странно это все.
Микаэль удержался от желания пожать плечами. Настороженность усилилась. Хотя черт его знает - может быть клиенты хотели гарантии, что в перерывах между общением с ними у проституток не было возможности трахаться с кем-то еще. Случается и такое. Мика заставил себя немного расслабиться и все же зайти нормально в комнату, не топчась на пороге. Пройдя к окну, он уселся на диван и уставился на улицу. Спросил, не поворачиваясь.
- Если мы проведем здесь неделю, то как же с едой? Ну и всем остальным, что нужно для жизни?
Зоэ и София согласно переглянулись. Об этом они не подумали. Для жизни на неделю нужно немало важных мелочей, начиная от питания и заканчивая всякими зубными щетками и тому подобным. Вопрос нужно было как-то решать.
Андрэ же, которого сеньор наниматель уже поймал за подбородок и теперь рассматривал его мордашку, поднял на того пушистые ресницы и уставился в лицо бездной темных невинных по привычке глаз.
- О, спасибо сеньор. - Голос был тихим и таким же невинным, как и личико. Сеньор мог почувствовать, как под тонким шелком чуть дрогнули стройные ноги мальчишки, словно он готов был от благодарности за эти слова опуститься на колени. Потрясающая игра. Андрэ ничуть не был удивлен, что к нему проявил интерес этот итальянец, не смотря на то, что Тигр сказал ему, что снимают их для англичан. Если светят хорошие деньги, то какая разница - три англичанина или же еще один итальянец в плюс? К тому же ему было лестно, что из всей компании мужчина обратил внимание именно на него.
- Может быть сеньор пожелает... - Медленный и соблазняющий взмах густых ресниц в сторону другой комнаты. Лишь ресницы, даже ни минимального поворота головы. Андрэ знал толк в языке жестов. Никакой пошлости. Сама чистота. Но чертов дверной звонок нарушил все планы мальчика.
Как невовремя!..
Он вздохнул, чуть поправил платье, слегка смятое ладонью итальянца, и обернулся к двери. Что впрочем сделали и остальные.
А вот это что-то новое. Ни фига не логичное и оооочень новое. Такого я еще не встречал.
Микаэль нахмурился и обвел глазами остальных мальчишек и девчонок. Это был заведомо глупый шаг, потому что инкубационный период всех этих "прелестей" составлял где-то полгода. Смысл делать анализы сейчас, если в каждом из них могла дремать подобная дрянь? Все равно был шанс, и немалый, что они об этом не узнают. как-то что-то не срасталось. Но почему бы и не сдать, конечно, если это успокоит сеньоров и позволит все же получить свои деньги.
- Не вопрос - Первой поднялась София. Как обычно впереди всех. Надеюсь, много не возьмете? - Она очаровательно улыбнулась.
Зоэ же вопросительно взглянула на Ги. Подобные просьбы так же были ей в новинку.
Молчаливо скользнув к нанимателю, но так и не приблизившись, Андрэ покорно встал в ожидании своей очереди. Он еще не оставлял шанса завоевать внимание итальянца и тем самым попытаться поставить себя на "особый счет".

Отредактировано Vicious creations (2009-05-17 21:08:10)

Саша ничего толком и понять не успел, как получил увесистый подзатыльник от этого самого Адольфо, что только что задергивал шторы и шлялся по квартире по какой-то надобности.
- Сеньоры будут вызывать вас, когда у них появится желание попробовать вас в деле. А пока располагайтесь, цыпочки и готовьте свои попки.
Вот от этой фразы стало и странно и гадко, потому как краем уха Гиршман слышал относительно «Ритца», но отчего-то понял так, мол, сейчас гости в отеле остановились, но будут ждать их на квартире. Обстоятельства же сложились иначе – квартира пугающе пустовала, готовя неизвестно какие сюрпризы ее обитателям.
Бросив недовольный взгляд на здоровяка в милитари, Саша приложил ладонь на место, по которой только что прошлась лихая пятерня мужчины. Подумаешь, не понял, чего так кипятиться! Да и добродушие Харона куда-то сразу же подевалось, а на лице появилась злая улыбка. Молодой человек мысленно подметил, что с подобными агрессивным психом надо быть ему осторожнее, раз его самые простые вопросы сразу же начинают выводить из себя.
Второй мужчина, который, очевидно, был за рулем фургона, хотя и выглядел более-менее солидно, тем временем начал отвешивать комплименты мальчику в китайском платье, а тот весь жеманничал и отвечал сладеньким тоненьким голоском. В конце концов, это Гиршмана не касалось, так как каждый продавал себя как умел. На Андрэ, видимо, велись, а значит этого вполне достаточно. Паренек уже был готов к труду без обороны и пытался окучить сеньора, который, по всей видимости, специально приказал его отыскать для услады собственных глаз и рвущихся наружу сексуальных инстинктов, как в дверной звонок зловеще подал Как оказалось время сюрпризов только начиналось, так что можно было смело перерезать громоздкими ножницами красную ленточку. Спустя несколько секунд, в квартире появился амбал с чемоданчиком и девушка в костюме медсестры. Сперва Саша подумал, что она тоже участница всей этой трах-сходки, а мужик не иначе как ее сутенер или же бодигард, но все предположения быстренько улетучились, когда зашла речь о том, что распутной молодежи придется сдавать кровь - проверка для якобы безопасности иностранцев. Вот эта идея не понравилась ни Ги, который легонько накрыл своей ладонью отчего-то холодную кисть руки Кристал, ни Микаэлю, который, казалось, с трудом подавил в себе желание возразить в какой-либо форме.
Саша достаточно часто проверялся, чтобы с ним не стряслось чего-нибудь противного или же смертельного, например как с его матерью и, кстати сказать, прекрасно знал, что подхваченный ВИЧ может обнаружиться в крови только спустя полугода после его попадания туда. Так, что опасность заражения всегда существовала.
Тем не менее, София подорвалась первая, за ней последовал подлиза - Андрэ, а Саше, равно как и всем оставшимся ничего не оставалось делать, как согласиться. Он встал в мини-очередь сразу за смазливым пацаненком, внимательно наблюдая за тем, как работают медицинские работники. Адольфо же, тем временем, завалился на диван и теперь переключал каналы, пока не остановил свой выбор на малолетних мамочках.
Гиршман подумал, что скорей бы уже все ради чего их сюда привезли началось, потому как было ужасно не по себе. Такое же беспокойство наблюдалось в глазах Мика и Зоэ.

Одноразовый шприц с тонкой иглой плавно заполнялся кровью, не причиняя ее носителю никакой боли, разве, что не особо приятные ощущения, что тебя протыкают чем-то острым. Прижав запястье левой руки к предплечью во избежание образования гематомы на месте укола, Саша подпирал собой стену, наблюдая за тем, как медсестра берет кровь у остальных ребят. То, что парень был чист – это сто процентов, так что волнение за результаты анализа полностью отсутствовало. Гиршман, однако, чувствовал легкое головокружение, но знал, что оно улетучится через пару минут – эта была естественная реакция организма на пусть совсем и небольшую, но все-таки потерю крови.
Вскоре медсестра в сопровождение амбала отправились на кухню, а следом за ними туда нырнул водитель фургона. Впрочем, тут же вынырнул и прихватил смазливого паренька в китайском платье за пятую точку. Видимо мужчина все-таки решил воспользоваться таким бесстыдным предложением себя со стороны Андрэ, потому как подталкивал теперь мальчишку в сторону одной из комнат, очевидно, в спальню. Но только Саша успел подумать, что без этих двух персонажей будет визуально, да и душевно спокойней, как мужчина неожиданно обернулся и поманил Ги пальцем, «приглашая» его пройти следом. Молодой человек слегка удивился, понимая, что водила фургона хочет развлечься с ним и Андрэ на халяву, перед тем как предоставить их реальным клиентам. Вот этого в планы Саши не входило, но тут не было администратора, которому можно было бы пожаловаться в том случае, если клиент делает то, за что не заплатил. Потому любое сопротивление чужой воле воспринималось бы сейчас не иначе как самое банальное выпендривание.
Нехотя парень поплелся следом за мужчиной и Андрэ в комнату, которая оказалась спальней, хотя больше напоминала стандартный гостиничный номер звезды эдак на две с половиной, не больше. Большая кровать, окруженная двумя тумбочками привычно прогнулась под весом взрослого мужчины, который устроился поудобнее, ожидая начала шоу.
-Раздевайтесь и идите сюда.
Гиршман помял большим и указательным пальцем мочку уха, а потом, мысленно вздохнув, принялся снимать с себя одежду. В комнате было душно, а закрытые окна при такой погоде только усугубляли ситуацию. Скрестил руки, молодой человек потянул легкую белую маячку вверх, изящно, но в тоже время по пацанячьи. Взору возлежащего на кровати мужчины открылась полная картина татуировок молодого человека, особенно самая любимая и большая, украшающая ключицы названиями трех месяцев года.  Далее, пару шагов в сторону окна, защищенного от возможных посягательств грубой решеткой, густо обвитой плющом. Не спрашивая, парень приоткрыл форточку, впуская горячий воздух в помещение, но все-таки образовался легкий сквознячок, позволяя легким дышать свободнее .
-Полижи ему член. И  чтобы я это видел.
Саша бросает ничего не выражающий взгляд на водителя фургона, а потом подушечки пальцев парня касаются ремня, давая пальцам ослабить его. Опираясь одной рукой о кованную спинку кровати, Ги аккуратно и не торопясь снимал с себя узкие штаны, стоя босиком на колючем ковролине. Полностью раздеваться он не стал, потому, как не было желания работать на того, кто не заплатит. Так что пусть наслаждается полу действиями.
Подойдя к Андрэ, Саша не самым мягким подталкиванием, вынудил паренька прижаться к стене аккурат напротив кровати, а затем опустился перед ним на колени не чувствуя какого-либо пренебрежения, хотя мальчишка для него был слишком юн и никому столь молодому Гиршман никогда не сосал. Но особой разницы тут не было, к тому же мужчина велел просто полизать, так чтобы он мог видеть.
Приложив правую ладонь к низу живота Андрэ и поместив при этом указательный палец в пупочную впадину, пальцами правой руки прошелся по яичкам паренька, потерся о них кончиком носа. Запах его паховой области, по восприятию Ги, был далек от аромата цветущих роз, потому он поднял взгляд на Андрэ, безмолвно вопрошая, что тот знает о подмываниях. Нет, понятное дело, что, работая на улице, не предоставляется возможность мыться после каждого трах-сеанса, но что-то же можно придумать освежающее. Устроив пока еще вялый член Андрэ у себя на ладони, прямо как слепого котенка, Ги провел кончиком языка по тому, что скоро станет ярко выраженной головкой, а потом по самому стволу члена до основания. Колючий ковер неприятно впивался в колени, которые держали сейчас все Сашино тело. Язычок лениво скользил по члену, пока тот не съэрекционировал, став твердым и наряженным. Осторожно отодвинув  крайнюю плоть, избыток которой закрывал «рвущуюся» на свободу головку, Гиршман провел по ней центром языка, давая Андрэ прочувствовать гладкую хирургическую сталь штанги в «пробитом» языке. От своих действий молодой человек почувствовал легкое возбуждение, хотя особо не выкладывался, удовлетворяя желание мужчины, наблюдающего сейчас за ними.

Андрэ улыбнулся нанимателю тихой улыбкой, про которую можно было бы сказать даже "загадочная", если бы все, что было в нее вложено, не было бы ясно сразу, исходя из его профессии. Мягко ступая, он проследовал за мужчиной в комнату. Тому, что худощавый черноволосый паренек так же был приглашен присоединиться, мальчишка не удивился ни разу. Каких только желаний и причуд ему не приходилось встречать и исполнять.
Для начала, чуть приподняв ресницы, взглянул на мужчину, расположившегося на кровати. Потом легонько облизнул губы, тронутые бесцветным блеском и изящно стянул с себя шелк китайского платья через голову, открывая взглядам худое, угловатое тело с тончайшей талией, стройными бедрами и торчащими лопатками. Весь он сам был странно грациозен, не смотря на выпирающие словно бы отовсюду косточки и мальчишескую угловатость.
Толчок к стене, не слишком-то любезный, заставил коротко взглянуть на того, чернявого, что позвали вместе с ним. Парень явно не был доволен происходящим.
Так чего поехал? Безмолвно фыркнул Андрэ, устраиваясь поудобнее и развратно расставляя стройные ноги, давая еврею полную свободу. Язык того коснулся еще невозбужденной плоти и мальчишка слегка запрокинул голову, прикрывая глаза. Яркости ощущениям добавило прикосновение металла. Темные ресницы приподнимались лишь иногда, что бы еле заметно взглянуть на мужчину - нравится ли тому представление? Услышав, что отворилась дверь, Андрэ даже не стал любопытствовать кто пришел. Это было и так ясно. Групповушка? Почему бы и нет? Главное - за это хорошо платят. Ничто в жизни не значило ничего. Кроме денег. Они значили все.

Тем временем оставшиеся в комнате Мико, София и Зоэ тихо переговаривались о странном и бессмысленном заборе крови и о бесплатных услугах для посредников. Ну насчет последнего грех было жаловаться, если действительно хорошо заплатят. Двумя больше, двумя меньше...
Мико в итоге устроился на диване, дощелкав пультом до канала мультфильмов, и уставился в экран, лишь краем уха прислушиваясь к разговору девчонок. Все, о чем можно было побеспокоиться, в его голове уже прокрутилось. Теперь дергаться не было смысла. И он сам предпочел задвинуть волнение подальше, предпочитая пялиться в экран, раз уж выдался в кои-то веки свободный вечер.
Девчонки есть девчонки, потому беседа шла со стороны Софии о радужных перспективах этой недели (она не теряла надежды заарканить в итоге клиента), а со стороны Софии о странных медецинских обследованиях. Она занималась проституцией не так давно, потому еще не слишком успела привыкнуть ко всякого рода странностям.

Отредактировано Vicious creations (2009-05-19 22:16:18)

Совсем скоро в комнате появился еще один бесплатный пассажир, и Саша, нахмурившись, продолжал лизать член Андрэ, подавляя в себе желание, подняться на ноги и послать всю эту честную компанию с их халявными желаниями и запросами куда по-дальше. Паренек же запрокинул голову, закатил глазки, в общем, наслаждался даже той толикой, которую сейчас показывал, взбешенный ситуацией, Гиршман. По сути, молодому человеку было все равно, что это именно он сейчас стоит на коленях, сдирая кожу о жесткий грубый ворс ковра, и сосет член не сформировавшегося до конца в физическом плане паренька, который, однако, не первый месяц заманивает клиентов в свои андрогинные сети. Прежде всего, Ги считал себя профессионалом, а по не имело значение, что он делает, вот только должен делать это отлично. Сейчас же Саша намеренно создавал вялую композицию «Мальчик, обнюхивающий член», потому как не видел особых мотивов и перспектив для старания.
-Я же сказал раздеться. Снимай тряпку.
Какие мы эмоционально-раздражительные подумал Саша, отлипаясь от члена Андрэ, чтобы потянуть резинку трусов вниз, но тут залялякал мобильник водителя фургона и тот, приказав жестом продолжать членососание, поспешил, однако, покинуть комнату.
Между тем Гиршман решил не продолжать… Поднявшись, он посмотрел на свои красные колени, а потом бросил взгляд на мужчину в камуфляже, сидящего на кровати. Трусы на молодом человеке были чуть спущены, но все же небрежно скрывая «причинные места». Всем своим видом он сейчас давал понять, что не намерен продолжать дальше в том же духе, пока не увидит свой гонорар. Да, он вел себя никак уличная проститутка, но тут можно было сразу понять, что парень то не местного разлива, потому как у панельных шлюх едва ли найдется нижнее белье пусть не за облачно дорогого, но все же бренда. У Саши даже появились мысли, что пока он ошивается с сеньорами в этой комнате, в гостиной, где осталась молодежь, может происходить всего угодно. А, в конце концов, он сюда прибыл, чтобы убедиться, что у блондинчки Кристал все будет в порядке.
- Где английские сеньоры? - повторил молодой человек, обращаясь к Адольфо. – Долго нам здесь придется торчать?
Гиршман, может быть, где-то в глубине в душе и понимал, что, возможно, за подобного рода вопросы придется «отвечать», но наш герой сначала говорит, а потом думает. Тем более, что ему чертовски не нравилось, происходящее в этой квартире. Хрень какая-то! Он уже начинал проклинать себя за свое долбанное согласие.

Отредактировано Саша Гиршман (2009-05-21 23:50:48)

Раз. Сигарета торопливо дымиться в стеклянной пепельнице, коптя ее стенки, оставляя отметины. Два. Цепкие пальцы Харона впиваются в волосы, заставляя выпрямиться в полный рост, сравняться, но отнюдь не стать равными. Три. Бросок на кровать, будто бы Саша вовсе не ста восьмидесяти сантиметров с лишнем, а безвольная тряпичная кукла, легкая и безвольная. Происходившая цепь событий ему моментально напомнила один суровый случай, который имел место в его жизни. Чуть больше года назад, на заднем дворике мексиканского ресторана, практически в центре города, его избили и изнасиловали в салоне роскошного Хаммера. Виной, как он потом уяснил, была неуместная дерзость, с которой парень разговаривал с мужчиной, подобравшим его на трассе, утопающей под проливным дождем. Прошло время, которое изменило неприязнь к этому человеку на горстку чувств, теплящуюся в душе при редких встречах со Стефано в каком-нибудь мотеле, где никто их не увидит. Начало их истории вот тоже не было похоже на внезапное чувственное продолжение, однако, сумело стать таковой….
Он же ведь не слабак! Почему позволил вот так просто швырнуть себя на кровать, лицом в низ, глухо ударяясь носовой костью о достаточно жесткую подушку? Да, такие полеты были результатом явно превосходящей его силы. Все еще не начав испытывать должного страха, Саша стал уползать от здоровяка по кровати, как партизан, опираясь на локти, но Харон быстро сориентировавшись, запрыгнул на парня и тот издал характерный охающий звук.
Адольфо оказался каким-то нереально тяжелым, так что под его весом сразу же заныла поясница, которая, как показалось молодому человеку, издала даже глухой хруст. Ну и что ты будешь делать сейчас? иронично спросил себя Саша, не шевелясь и привыкая к ноющей боли. Сболтнул лишнего, а  большинство проблем в нашей жизни именно так и рождаются. В любом случаи Гиршман, кстати, представившийся (нет, не Б-гу), а Адольфо не иначе как Алессандро еще тогда, в красно Рено, отчего-то не надеялся, что Андрэ, которому он сейчас облизывал член как нелюбимому сорту мороженного, кинется  к нему на помощь. Ну, например, вцепится в волосы потенциального обидчика своими ловкими девчачьими ручками, укусит за спину или же раздерет лицо ногтями, тем временем становясь для Ги двухминутным героем или что-то около того. Но этого не за что не произошло бы. Саша хорошо знал закон улиц, который повсеместно спроецировался на всю человеческую жизнь в целом «Каждый сам за себя», ну не считая, конечно, редких исключительных случаев.
- Тебе что, впервой?
Говоря по совести, Гиршман отчего-то не помнил своего первого раза, вопреки предначертанному человеческой память запоминать, если не на всегда, то хотя бы на длительное время стартовые события в своей жизни. Зато он помнил второй, третий, двадцать третий и еще парочку разов. - Или мы случайно забрали кучку школьников, которые знают, что такое минет только по книжкам сексуального воспитания? Когда Хорон опять же резким рывком отнял лицо Саши от подушки, парень закашлялся, так как подавился слюной. И он едва сдержал кашель, когда мужчина наклонился совсем низко, чтобы заглянуть в его растерянные глаза. Парень поверить не мог своим глазам – тот облизывался, как хищный зверь в предвкушении сытного обеда, ну прямо как в диснеевских мультиках или же в передаче по каналу Animal Planet. Его, кстати сказать, красивые глаза, как бы телепатически приказывали бояться за свою задницу, а возможно и за жизнь. Саша оторопел, а еще ему именно сейчас пришла в голову недавняя идея, что с этим мужиком надо быть поосторожнее. Жаль, что вспомнил только сейчас…
- Лучше пошевели для меня попкой.  Адольфо опять таки резко тянет резинку трусов, оголяя красивые ягодицы парня. Вот только, Гиршман отчетливого знал, что на правой ягодице у него ближе к копчику сейчас едва ли красуется небольшой синячок, являвшийся изначально засосом одного пылкого клиента, поставленным пару дней назад. Саша ненавидел это серое пятнышко, при надавливание на которое чувствовалась местечковая боль. Да и вообще к своей заднице, молодой человек относился очень трепетно, ведь она была, по сути, его вторым лицом. А этот мерзкий синяк делал, по его мнению, похожим на уличную шлюху, с которой клиент вправе сделать все что угодно. Саша же терпеть не мог всякие отметины на своем теле.
Адольфо хлопнул ладонью по левой ягодице как по африканскому барабану, перетянутому козьей кожей. Черт! подумал Ги, приподнимая задницу, так как этого хотел здоровяк. Ладно, решил трахать, пусть трахает! решил парень, расслабляя тело насколько это было возможно. Вот только собрание вокруг меня не надо собирать, как мед. практикантов у койки несчастного больного человека. И желательно, чтобы Андрэ ушел. Наверняка, сейчас с вожделением наблюдает за происходящим, хотя, вероятнее всего с безразличием. Какое ему дело до всего, что происходит не с ним.
- Хорошо, хотите секс, будет вам секс. Только, пожалуйста, не надо меня насиловать, -тактично произнес Саша, взывая к вменяемости мужика.

Харон сипло и надменно рассмеялся, повторив сказанное Сашей слово «секс». Из его уст оно звучало извращенно и омерзительно, а еще пугающе. Да, не без этого! Стало немного легче, когда увесистая туша приподнялась, но впрочем, чтобы развернуть парня сначала на бок, а затем на спину.
- Мое желание выебать тебя будет равно сексу или изнасилованию? Молодой человек в ответ лишь растерянно кивнул. Сейчас он видел перед собой два бездонных, горящих озорным и вместе с тем зловещим огоньком, глаза. Голос Адольфо напоминал рык какого-то дикого зверя, обнаружившего, что на его территорию кто-то покушается. И вместе с тем, мужчина Саше не был отвратителен. Обычный коренастых агрессивный итальянец, в меру псих, вероятно с самым стандартным набором маньяческих желаний. Были бы они сейчас в мотеле, где работал молодой человек, то все случилось бы точь-в-точь, как этого хочет Адольфо, а Гиршман был бы рад стараться за приличную сумму денег и даже выбил бы из этого мужика неплохие чаевые. Однако, реальность сложилась по-другому. Здесь нет равноправия, здесь и сейчас будет править Харон.
Вот блеснуло лезвие ножа, но Саша сумел скрыть свою встревоженность, понимая, что мужчина пустит его в ход, дабы избавиться от нижнего белья, и, надо сказать, от дорогого нижнего белья. Дождавшись, когда складное холодное оружие отправилось обратно в карман, Ги вытянул шею, как зевака, которому не видно, что же такое происходит за спинами столпившихся в круг людей на рыночной площади, поспешил сообщить Адольфо о «наболевшем».
- Они стояли приличных денег, а вы… Договорить молодой человек не успел, потому как мужик пристально смотрел на его член и, Саша, кажется, знал причину. Гиршман никак не относился к своему обрезанному члену, пока об этом ему не напоминали удивленные взгляды. Он был галахическим евреем (происхождение от матери-еврейки или принятие иудаизма) и никто его, не спрашивал, обрезать ли ему крайнюю плоть, согласно заповеди Б-га, который однажды повелел Аврааму и его домочадцам мужского пола совершить данный ритуал. Кстати, Авраам сделал себе обрезание камнем, что весьма негигиенично, а в наши дни так вообще чревато заражением крови. Да и годков ему на тот момент было около сотни. В Сашином же случаи рабби Лейб взмахнул скальпелем на восьмом дне жизни дитя и обрезал все, что иудаизм считает лишним на теле мужчины, чтобы соблюсти некий договор между Б-гом и народом Израиля.
Ноги молодого человека опустились на кровать. Неужели он передумал меня трахать из-за того, что я еврей? подумал Саша, с неким облегчением и чуть переведя дух.
- Ты еврей? Хотя голос Адольфо звучал спокойно, в нем и слышались тревожные для Гиршмана нотки. Он посмотрел на мужчину так, будто бы вообще не понимает, о чем тот говорит. К тому же, парень знал, что обрезание делают и люди, далекие от религии, руководствующиеся соображениями гигиены или страдающие от каких-то врожденных отклонений своего детородного органа. - Твое имя... как тебя зовут, Алессандро? Саша не знал, что ему ответить, дабы то сыграло в его пользу. Припоминая, что в концлагерях нацисты делали с евреями вещи намного страшнее, чем изнасилование, молодой человек отрицательно покачал головой.
- Нет… Меня зовут Алессандро. Все как я сказал. В конце концов имя Саша было далеко не еврейским, а про второе имя мало кто знал, то ответ типа «Меня зовут Саша» ничего бы не изменил, хотя дал бы понять мужику, что тот иностранец. Но ничего ведь подобного. Я родился и вырос на Сицилии, как и мои родители, так что здесь я свой в доску. Да, пошел он к черту со своими предрассудками.
-То есть да, еврей! –гордо заявил Гиршман, приподнимаясь на локтях.

Адольфо будто бы ждал подобного ответа, наполненного гордостью за умнейшую и талантливейшую нацию на земле, к которой Саша имел непосредственное отношение. Отчего-то у каждого еврея в крови, даже никогда не бывавшего на своей исторической родине, формально приобретенной относительно недавно около шестидесяти лет назад, теплилось чувство причастности к большому целому, разбросанному по воле судьбы по всему миру, народу. Гиршман хотя скверно говорил на иврите,зато знал наизусть гимн своей исторической родины, иногда носил на шее цепочку с Маген Давида (шестиконечная звезда, изображенная на флаге Израиля и являющаяся одним из основных его символов)
Однако к парню никогда не приставали на улице страдающие фашистскими наклонностями люди, хотя он не раз слышал, что «кого-то из наших избили». Война давно закончилась, а семья Леви-Гиршман обрела на землях Сицилии долгожданный покой. Саша же не выбирал в какой семье ему родиться: в итальянской, эфиопской, португальской или же еврейской, потому не понимал, как можно осуждать еврейство людей, которые не делали выбора в его пользу, а получили национальность по рождению. К тому же у Ги был итальянский паспорт, как и гражданство, хотя если бы он решил переезжать в Израиль, то и первое и второе появилось бы у него в течение нескольких недель пребывания в стране, но ему это было не нужно. Здесь, на Сицилии, ему было комфортно, и именно здесь он будет заботиться о могиле своей матери, которая уже возможно сейчас делает свой последний вздох. Имя родного города «Милаццо» вытатуировано на его правой руке, а страна-родина на левой.
Харон скалил свои зубы, угрожающе нависая на Сашей, желая напугать, сломать, раздавить. В его глазах читалось отвращение и брезгливость. Нет, не к роду деятельности парня, торговавшего собой, а к его национальной принадлежности, что оказалось для мужчины гораздо омерзительней.
- Таких как ты мой дед уничтожал сотнями… раздался его голос, плюющий эту фразу прямо в лицо Гиршману, заставляя усиленно моргать от страха перед опасностью, которая может последовать за сказанным. Шершавая неприятная на ощупь ладонь легла на лоб молодого человека. Сейчас он продавит мне черепную коробку! с ужасом подумал Саша, жмуря глаза. Но вместо этого грубые пальцы очертили его хорошенькое лицо, будто бы запоминая портрет неприятеля. Внезапно цепкие пальцы Харона сцепились на шею парня, норовя задушить, но не сразу, перекрывая кислород медленно, наблюдая за тем, как будет краснеть пацанячее личико, а тело извиваться, пытаясь высвободиться от удушающих объятий.
Из горла Саши уже послышались хрипы, а где-то в затылке бешено забился пульс. В такие моменты даже самый ярый атеист, вероятно, вспоминает своего Б-га и просит: «Помоги!». Тоже самое сейчас прошептали губы молодого еврея не желающего умирать ни сейчас, ни в какое-то другое мирное время.  Адольфо поднимается с кровати, протаскивая его за собой, будто бы тот уже умер. И пусть все действия совершались очень быстро, но Саша чувствовал каждую секунду своего бытия, самое малейшее изменение.
- … генный мусор…на нашей Италии – гневно говорил мужчина, а Гиршману хотелось ему возразить, сказать, что тот не прав, что это и его родина. Но такой возможности не предвиделось... Сейчас было главным не задохнуться. Далее последовал глухой удар затылком и позвоночником о стену. Саша понял, что прилично так шибанулся головой, когда лицо мучителя стало раздваиваться и мигать. Возможно, еще одной причиной была нехватка воздуха. Легкие сдавило в тиски, а горло драло от грубых попыток ухватить очередную порцию кислорода.
Казалось, парень был уже почти в пред оброчном состоянии, когда почувствовал отрезвляющую резкую боль в хряще левого уха. Он взвыл громко, насколько это было возможно, потому что боль была действительно невыносимой. Еще бы одно из самых болезненных частей тела. Адольфо плюнул на ковер, а Саша подумал, что тот выплюнул не иначе как кусок его уха. Ужасу парня не было предела. И тут…будто бы второе дыхание открылось. И не смотря на то, что комната плыла перед глазами, свободной рукой Ги вцепился мужчине в волосы, ухватившись за кудри на висках и потянув на себя, вырвал клок, а затем впился пусть короткими, но все-таки ногтями тому в щеку. Последний ход конем, так это его колено, которое пришлось аккурат по яйцам мужика.

Кажется, Саша сам не верил разворачивающимся событиям. Только что его хотели трахнуть, а теперь он стал частью спарринга, который едва ли закончится в его пользу. Он был будто бы в бреду, не понимал, что происходит, а просто позволял своим оборонительным рефлексам вести себя, так как они считают нужным. Пальцы цеплялись за пряди волос, ногти вонзались в кожу, а калено, так вообще со всего возможного размаха прошлось по яйцам Харона. Да, возможно, это и был женский прием, но, если на любви, как на войне все средства хороши, то можно запросто переиначить фразу и тем самым, оправдать свои действия.
Глаза мужчины налились кровью. Да, Гиршман прекрасно это видел, ожидая его ответных ходов, наполненных немыслимой жестокостью. Адольфо яростно взревел, приложив ладонь к ушибленным яйцам, и Саша отлично понимал, как и любой другой человек мужского пола, насколько ему сейчас больно. Сейчас бы бежать…Но куда? думал парень, но не мог сдвинуться с места, даже пошевелиться под пристальным взглядом разъяренного мужчины, все еще стонущего от боли, но продолжающего контролировать ситуацию.
Молодой человек будто бы завороженный наблюдал, как рука Харона тянется, а затем вонзается в его плечо крепкой хваткой, как тот закидывает голову, для жесткого удара, после которого Саша получит как минимум сотрясение мозга, но тот резкая боль приходится на спинку носа… Ноги начинают дрожать, а потом превращаются в вату, и парень падает на пятую точку как мешок, попутно ударяясь копчиком о пол. Из, наверняка, сломанного носа фонтанирует кровь, а Гиршман прибывающий в полнейшем шоке, чувствуя как она, скользя по губам, падает на живот и скапливается в пупочной впадине, чтобы потом продолжить свой путь. Часть крови продвигается к паху, а другая льется на ковер, образуя маленькие коричневые лужицы. Казалось, что сей поток никогда не иссякнет, к тому же кровь имела такой насыщенный оттенок, что больше напоминала красную краску, «убежавшую» с холста художника-экспрессиониста.
Глотая слюну с металлическим привкусом, Саша вдруг поднимает глаза на виновника его столь хренового теперешнего состояния, надеясь увидеть хоть каплю сожаления, но его лице. Ему кажется, что он спятил, потому что вдруг улыбнулся Харону, обнажая перепачканные в крови зубы.
-Забавно, но мне не больно. Представляешь? – истерично засмеялся парень, тряся плечами и подставляя открытую ладонь под подбородок, собирающий все еще идущую из носа кровь.
-Нет, серьезно… из его глаз катятся крупные слезы, но он все продолжает улыбаться.

Тяжелая рука Харона ложится Саше на голову, а пальцы тем временем вцепляются в волосы. Молодой человек будто бы не реагирует на происходящее, продолжая разглядывать ручейки крови, стекающие по его ладоням, он лишь чуть поворачивает голову в сторону влетевшего в комнату водителя фургона. Его глаза полны безумия и гнева, а значит, сейчас прольется новая кровь, и в доноре Гиршман не сомневался. Он даже набрать разбитым носом воздуха не успел, как мужчина схватил его за шею, в общем, за то, что называется шкиркой у кошек и «проводил» до ближайшей стены. Удар вышел не просто сильным, а еще и весьма-весьма болезненным. При лицевых травмах всегда немного странное чувство боли, если так можно сказать. Да, чертовски сейчас было больно Саше, но при этом он не мог определить какого рода эта боль.
Может быть от сильного удара, он вырубился на какое-то время, потому как когда открыл глаза, в спальне было пусто. Парень даже не поверил в происходившее, зато достаточно резво сполз с кровати, находясь в состоянии сильного шока и от того уже чувствуя боль, скорее какую-то притупленную нежели острую, подобрал с пола свои белые штаны, которые натянул на голую задницу, причем ни как не отреагировав на то, когда белый материал оказался отмеченным кровавыми пятнами. Приложив свою майку к лицу, Гиршман шатающийся будто бы пьяной походкой, вышел из комнаты и всем своим кровавым видом удивил  амбала восседающего на диване вместе с Софией.
Саша остановился аккурат на против них, читая страх и отвращение в глазах у проститутки, которая, однако, не могла оторвать своего взгляда от лица молодого человека. Она смотрела так, будто бы ей сейчас откроется тайна произошедшего с Ги в той комнате, из которой отчетливо слышались крики вперемешку с матюками. Боччо сразу понял, что парню необходимо умыться, но поспешил сообщить, что ванная занята, потому Саше придется сделать свои банные процедуры не иначе как на кухне, куда он и отправился, шлепая по ламинату босыми ногами.
Кухня. В ней девушка, та самая медсестра, что недавно тыкала иголкой в их проститутские вены, сейчас профессионально определяла химический состав крови. Едва Саша вошел, она бросила на него испуганный взгляд, в котором не читалось отвращение. Нет, совсем нет. Девушка ведь могла помочь, но она не могла. Причем не могла не потому что не хотела…
Отняв от лица окровавленную майку, Ги отшвырнул ее в сторону и замер, склонившись над раковиной. Его руки дрожали и с трудом удерживали позу, однако, парень не торопился открывать кран, чтобы коснуться обезображенного лица руками и промыть раны. Он поймал свое отражение в кране, и кисло улыбнулся. В какой-то момент один локоть не выдержал напряжения и согнулся, так что Саша едва не потерял равновесие, однако, сумел вовремя перехватить руку, чтобы удержаться от падения или же нового удара.
Прямо за медсестричкой в белом халатике открывался изумительный вид. Летнее солнышко закатывалось за горизонт, оставляя отличный сюжет для художников - пейзажистов. Может, стоит попробовать? пронеслось, было в голове у молодого человека. Под кухонным окном, наверняка, подъездный козырек. Если не рискну этот нац меня точно прибъет… Думалось вяло, а времени не было. Кажется, и медсестра обратила внимание на то, что парень пялится в сторону широко распахнутого окна. Нет времени, Саша. Нет! Ну же, решайся!
Рывок из последних сил. Гиршман хватает девушку в охапку и толкает ее в сторону, чтобы освободить себе путь. Далее. Действительно козырек и так низко. Приземляется на скользкую чуть наклонную поверхность, скользит вниз, усаживается пятой точкой на край и прыгает. Совсем не высоко. Чудо. Спотыкаясь, сдирая подошвы босых ног, бежит что есть мочи, а затем скрывается за углом. Совсем скоро боль сделается невыносимой, а пока надо только вперед!

Квартира семьи Гиршман