- Не целуемся. - Дамиано поизучал мазок мороженного взглядом, и потянувшись, размашисто лизнул Антона по щеке, забирая себе сладость. Отодвинулся, отфыркиваясь и кривясь. - Уэээ... Чем она тебя намазала?! - И принялся отплевываться - не особо-то сливочный десерт оказался сладким. Даже про сигарету временно забыл, чуть не задев себя по лицу, оттирая губы запястьем. - Бооооже... Бэ. Мерзость какая... Ни за что больше так не сделаю после салона. Фу. - Скривился, затягиваясь, намереваясь перебить мерзкий вкус во рту привкусом никотина, и только чихнул напоследок, зажмуриваясь и мотнув головой. - И ты перестанешь меня называть полным именем?.. Я себя женой какой-то чувствую. Синьора... млин. Ты вообще знаешь, как мне тяжело было твою фамилию научиться выговаривать! - Зыркнул возмущенно на русского, запоздало вспомнив прошедшее.

- По шпаргалке. Как скороговорку. Неделю. И какой я тебе мачо? Так... блондинистая девица с яйцами... Вот не надо ко мне руки тянуть, у меня они липкие. - Дамиано поднялся сам, неспешной прогулочной походкой направившись вглубь парка. - И купание в фонтане запрещено законом. А в кпз я не хочу. Так что ты покупаешься, а я погляжу с лавки. Только руки намочу... - Сицилиец, закусив сигарету, принялся изучать свою ладонь, пальцы которой только недавно вылизывал. Пока они проходили мимо урны, отправил бычок прямо так, тлеющим, в мусорную кучу, запоздало подумав, что рискует устроить пожар местного пошиба. Запрокинул немного голову, глядя в синее после недавнего ливня, далекое над кронами деревьев лето. К Тоше был тысяча и один вопрос. А если задуматься, то спрашивать, в сущности, было нечего. Столько всего хотелось сказать, а слова склеились на языке вязкой массой и никак не хотели складываться в фразы. Они столько времени не виделись, а будто и дня не прошло. "I tell a beautiful Lie... And I would die if you find out..."
- Тош... А если не брать во внимание твою любовь и все такое... Что во мне тебя раздражает? Что бы ты никогда не стал терпеть?.. - Наконец спросил, помня последний разговор с Абеле.

- Что?.. - Дамиано на миг нахмурился непонимающе, уставился на Антона с несколько удивленным выражением на лице. - Где?.. - Дернул рукой, касаясь шеи, понимая, что, вероятно что-то упустил. Вчера, пока был сонный. И сегодня - пока был сонный. "Padrone... Ммать..." - А... - Он почесал в затылке и перевел взгляд вбок, изучая дорожку, по которой они шли. - Ну, это никакого отношения ко мне в частности не имеет. Вернее, имеет, но к отношениям, или даже к сексу - уж точно не имеет... Ай, бля... Какого я оправдываювась ваще? - Вопросил возмущенно. - Неужели это все? Ну там, я не знаю... мерзкий характер... черт, ну я что, список... ай... - блондин скис и отмахнулся, сунув руку в карман и направившись дальше по дорожке к фонтану. Ответ он явно счел неудовлетворительным. Более того, сообразив, что чужой поцелуй и правда оставил след, сицилиец счел подобную тошину реакцию более чем адекватной, но не имеющей ничего общего с заданным вопросом.

Дамиано застыл, обернувшись к Тоше, слушая эту "экспрессивную" отповедь. Потом развернулся, сделав несколько шагов обратно, что успел уже пройти от русского. Слегка наклонился, одновременно подняв руку и поддернув Антона за подбородок, придержав, чтоб не отстранился, и зажмурившись, ка делают только дети, поцеловал в губы - крепко, поймав последний выдох в окончании фразы, но не переходя во французский поцелуй, не пытаясь углубить его, или даже лишний раз прихватить губами. Отпустил так же внезапно, как появился навстречу.
- Засос мне ставил не один и тот же человек. У меня нет постоянного любовника. Давно. Охрененно давно. Это раз. Два - я повторяю еще раз - у меня месяц никого не было. Вот вообще. Совсем. Ко мне никто не прикасался. Хотя, возможно, я хотел бы, чтобы прикасались. Очень хотел. За то время, пока тебя не было - многое могло измениться, а ты продолжаешь считать, что я остался прежним, и все по-прежнему, и я - константен. Это три. Я не - константен. Это четыре. Секс для тебя не является необходимостью, он тебе не нужен. А я им живу - мне это нравится. Мне нравится чужое тело. Мне нравятся прикосновения. Я дышу ими. Это единственный момент, когда человек не лжет - человеческое тело лгать не умеет, в отличие от языка. Мужское тело - так и подавно - самый откровенный язык на этой сраной планете. Если я не занимаюсь сексом, Тоша, я убиваю. Убиваю вне заказов. Потому что мне это тоже нравится. Понимаешь? Мне неприятно прикасаться через ткань. Меня бесит одежда. Мне нравится прикасаться к человеческому телу. К твоему телу, Тош. Если бы мне это не нравилось - я бы не делал этого никогда, даже под дулом пистолета. Это пять. И шесть - контрольный выстрел. Я тебя сюда вызвал не для того, чтоб трахаться. И не приведи Боже, ты подумал именно так. Или - что еще хуже само по себе - что я тебя позвал сюда, чтоб ты держал мою руку, или чтоб мне было у кого поплакать на плече. - Блондин развернулся на пятках и теперь уже действительно направился к фонтану, на ходу доставая из кармана сигарету и пытаясь прикурить. В горле клокотала контролируемое еще, горькое раздражение, но Дамиано говорил тихо и внятно, только для Тоденова, отказав своей излюбленной привычке, и забыв даже о том, что ему вечно было наплевать - что подумают прохожие, увидев громкую ссору на улице.

- Я понимаю. Я помню. - Дамиано, уже отмывший правую руку, держал сигарету в мокрых пальцах, локтями упираясь в бортик фонтана. Он слишком хорошо помнил единственный, последний раз, когда Тоша против его воли заговорил о своих чувствах. Пожалуй, никто и никогда не смог бы объяснить ему лучше - что такое любовь. Как это ощущается. Объяснить ему на том, что он понимал лучше всего. На примере его собственного тела. Нужно было быть или талантливым психологом, или бесконечно удачливым идиотом, чтоб уловить эту тонкость. И теперь Дамиано думал о том, что вероятно, Тоша не был ни первым ни вторым. А его действия были случайным выплеском эмоций, которые он иначе просто не смог донести.
Раздражение схлынуло, оставив за собой тяжесть тупой усталости, которая просыпалась каждый раз, стоило ему остаться один на один с самим собой. Дамиано сделал последнюю затяжку, выкурив сигарету едва ли до половины. Бросил окурок себе под ноги, и намочив ладонь, мазнул влажным по лицу, закрыв глаза.

Сицилиец со вздохом повернул голову на шорох кустов, наблюдая Антона, который, как медведь, проломился через стриженные кусты. Покачал головой, выпрямившись и разворачиваясь, сев на бортик фонтана. Сложив руки на груди, изучал какое-то время куст, за которым расположился русский, и со страдальческим полустоном подошел, не намереваясь пробираться через живую изгородь.
- Тоденов... вылезай оттуда... Я за тобой туда пробираться не хочу. Пошли домой... - Никакой дальнейшей прогулки ему уже не хотелось. Вплоть до наоборот. Было непреодолимое желание, вернувшись домой, забиться в угол и там просидеть остаток дня, хоть это была самая неудачная терапия. Нужно было наоборот - двигаться и не стоять на месте. А Дамиано просто не мог себя заставить прийти в тонус.

- Тебе нужно в детский сад. В ясли. - Дамиано горестно вздохнул и принялся оббирать с Антона веточки-листочки. Заметил ссадины, и простонал еще горестней. - Зачем тебе сдались эти кусты?.. Лавки же есть... Ты меня порой сражаешь... У вас в России принято так?.. - Закончив с подарками природы, повытягивав все травинки-былинки, сицилиец принялся разбирать одной рукой светлые спутанные пряди. - Оой... - Протянул на выдохе, покачал головой. - Ты луковое горе... - В конце концов завершил мысль, разворачиваясь, и направляясь к дороге - ловить автомобиль. Были забыты планы, да все на свете. Блондин задумчиво смотрел под ноги, думая о том, что это все из-за недосыпа, и еще, что он дурак, и еще, что, наверное, не стоило звонить. Антон выглядел усталым. И это почему-то делало го виноватым - почему, он совершенно не мог понять.

Дамиано смотрел на него, первый раз за все время их знакомства осознавая, что за эти слова Антона ему не хочется двинуть куда-нибудь в ребра или в зубы.
- Хорошо. Поедем домой. - Кивнул сдержанно, потом потянулся навстречу, на короткий момент уткнувшись в волосы русского и почти сразу отстраняясь, чтоб продолжить движение к дороге. Отдых им обоим только снился, даже не смотря на обилие свободного времени. Дамиано точно так же запоздало понял, что теперь личного пространства у него не будет вообще. Совсем. Что он по собственному выбору себя его лишил - ведь до этого он даже к Абеле являлся раз в несколько месяцев, а уж любовники вовсе не допускались в святая-святых - в его квартиру. Блондин, покусывая губу, остановился на обочине, отведя руку, и жестом останавливая первое же такси.

Район Sakra Korona Unita » Квартира Дамиано Корсо