гостинная=\
-Цуки-и-ини...
Протянул Ге, оглядывая шитую деревом кухню дома.
- Знали бы вы сколько я их за жизнь перечистил, синьор Морелло. Моя мама готовить умела. Рататюль был её коронкой. И в кляре - тоже объедение. Так что... только очертите поле деятельности.
Легар снял уже с себя пиджак, вешая его на спинку стула, оставшись в чёрной футболке, заправленной в брюки.
Внутри, Ге просто спустил все поводки, почти все. Решив, что если здесь подход в полуофициальной манере не принёс почти ничего, то можно перейти с тяжёлой артиллерии. Игра просто из совершенно области "вопрос-ответ" перетекала в иное пространство. Тут другие законы. Но и последствия непредсказуемее и сильнее. И это Легару нравилось больше, чем игра в словесные кружева... Но и не без них, как дополнения
- Знаете, синьор Морелло, я ведь пришёл не пугать вас, не устраивать здесь игры смыслов. Я объясню...Остановился посреди кухни, почти напротив Морелло.
- Просто... просто на меня дело со свидетельствованием синьоры Каталани сбросили, когда я ещё и до Рима не добрался, переезжая в Италию по назначению. И разговор имел с синьорой лишь один раз по телефону, когда она меня закидала просьбами обеспечить безопасность во время разбирательства и потом виделись коротко, для знакомства. Легар вздохнул, потирая локти, словно чего-то смущаясь, добавил
- Мои действия продиктованы лишь желанием сделать всё для человека, который мне доверился. Мне ведь не трудно было придти к вам и объяснить всё. И, надеюсь, вам не составило труда выслушать... хотя бы.

Уже привыкнув к тому, что Джульетта, как и все дети, наверное, в обществе взрослых ведет себя более активно, Тони предпочел даже не заметить то, что она грохнула дорогую, хоть и бессмысленную вазу. Она была подарочной. Фиори обошлась легким подзатыльником, когда Легар отвернулся и не мог этого видеть. Все-таки для детей важно быть в глазах незнакомых людей исключительно хорошими.
Оказавшись на кухне, следователь вел себя так, словно бывал здесь раньше. Деловито сняв с себя пиджак и повесив его на стул, он стал оглядываться по сторонам. Мужчины был высок и статен, а теперь можно было разглядеть его крепкую мускулатуру в обтягивающей черной майке.
Почему-то Антонио чувствовал себя не очень уютно, хотя бы потому, что на его кухне присутствовал совершенно незнакомый человек, который не стеснялся таких обстоятельств. Решив не предавать этому значению, мужчина открыл один из ящиков, где хранились овощи, и достал нужные компоненты: цукини, картофель, морковь, фасоль лоби. 
- Будешь чистить морковку. – когда Джульетта взобралась на высокий стул возле разделочного стола, Тони выложил перед ней морковку, чистку для нее и терку. То, что это, возможно, не безопасно для ребенка, его не волновало. Если порежется, то на будущее будет знать, что нужно быть аккуратнее. – Натрешь и положишь в тарелочку. – Следом была выдана тарелочка.
Ге опять вспомнил главную тему на сегодня. Находясь бок о бок с ребенком, Тони было неприятно об этом говорить. Но выбора не было, иначе это могло бы вызвать подозрение. Оставалось только надеяться, что Фиори оставит все свои вопросы на потом.
- И все-таки мне кажется, что вы торопитесь. Ведь это было вчера, да? – дон протянул следователю два пузатых цукини, заодно ловя его темный взгляд. Объяснять, что с ними делать, он не стал. Легар и так должен был догадаться.
Вся эта тирада Легара напоминала Антонио большим оправданием. Несмотря на то, что в словах так и сквозило обвинение, он чувствовал себя в выигрыше. Хорошо, пусть полиция попробует притронуться к этому делу, если найдет с какой стороны к нему подойти.
- Порежьте кубиками. – Ящик с ножами бесшумно выдвинулся, и Тони выбрал побольше и подлиннее, чтобы овощ можно было разрезать без особых усилий. Выдав этот самый нож гостю, дон отошел к мойке, снял с крючка фартук молочного цвета, перевязав себя им, и стал чистить картофель.

Получив подзатыльник, Джульетта понурила голову и всю оставшуюся дорогу до кухни рассматривала пол под своими ногами. Она понимала, что вполне заслужила выданный отцом тумак, но все равно где-то внутри что-то защищающее ее саму бунтовало, огрызаясь на не заслуженность полученного удара. Как и у большинства детей, обида Джульетты проходила достаточно быстро. Так что, спустя несколько минут, в ней не осталось и следа от не так давно точащего ее изнутри недовольства.
Забравшись, на показавшийся ей высоким стул, Фиори обеими руками вцепилась в выданную ей морковку. Она уже представляла, что с ней делать, другое дело, что никогда этого полностью не делала сама. Однако то, что Антонио полностью доверил ей это дело, поднимало в глубине души волну гордости за саму себя.
Маленькая Морелло несколько неуклюже принялась чистить морковь. Острая чистка постоянно срывалась с оранжевых овощей, норовя попасть по нежной коже ребенка, но чудом Джульетта оставалась не поранена. Один раз чистка даже выскочила из ее рук, Жули, быстро спрыгнув со стула, подняла ее и взобралась обратно. От усердия к доверенному занятию, брови ребенка хмурились, а губы плотно сжались. Вся важность мира для Джульетты сейчас была сосредоточена в одном не слишком хитром, но важном для нее занятии.
Вымазавшись в морковном соке, но справившись с чисткой овоща, почти половину изведя на мусор, но все же справившись, Джульетта придвинула ближе к себе терку, принявшись натирать морковь. Сок от металлических зубцов брызнул в лицо, когда Жули наклонилась слишком низко, чтобы контролировать процесс. Фыркнув и вытершись близлежащим полотенцем, малышка принялась и далее измельчать морковь, снова на грани того, чтобы порезать палец или пропустить мимо острых металлических краев большой кусок.
Расправившись только с одной морковиной, Джульетта подняла голову, посмотрев на то, чем занимаются мужчины. И улыбнулась. Раньше они всегда готовили с папой только вдвоем, когда Чолита уходила по своим делам или же Антонио давал ей выходной. Сейчас в кухне был кто-то третий. И, как ни странно, Фиори не испытывала к нему никакой неприязни, на удивление легко допустив в свой внутренний мир, в свой круг доверия. Уже одно то, что мужчина был полицейским, то есть тем, чью профессию в будущем для себя избрала Жули, давало ему много больше шансов подступиться к ней, чем кому бы то еще.
Почему-то Джульетта вспомнила понятие "матери", хотя никогда своей и не знала, но читала о них, видела по телевизору, да и слышала от других. И почему-то именно сейчас пришло какое-то тепло от мимолетной иллюзии наличия у нее двух родителей. Здесь и сейчас. В этой кухне.

Взяв кухонное полотенце, запихнул его уголками себе за ремень брюк, сымитировав фартук, принял выданное чудовище из целой семьи ножей и вернулся к выданным цукини. Попробовал остроту ножа, и начал быстро и аккуратно нарезать овощи кубиками, попутно отрезая всё, что считал ненужным и несъедобным. Создавая милую бледно-зелёную горку в стиле Этны,  и избавляясь от мусора, Легар продолжил разговор с Морелло.
- Н-н, вчера... А у меня такое чувство, словно уже неделя прошла. Синьор Морелло, я был в квартире синьоры. Всё на мой взгляд - очень плохо.
Говорил, а спиной чувствовал на себе давящее внимание дона. Конечно, Ге его раздражал. Многие бесновались от этой его манеры моментально становиться в пространстве "своим", излишне гибко и мягко меняясь, доводя этим хозяев пространства до тихой ненависти к захватчику, что пренебрегал любыми правилами церимоний и постепенного вхождения в близкий круг. Зато так люди открывались и становилась виднее их внутренняя сущность. Впрочем, такой сильный человек, как БлэкДжек мог вообще не подать знака или ... пристрелить, когда ему надоест наглец.
- Не буду вдаваться в подробности, но всё весьма странно. И есть зацепки... Ладно, бог с ним... Просто я считал, что уже зубами вцепился в ситуацию... а она утекла между пальцев.
Тени сознания Легара согласно кивали призрачными головами, отчего-то довольные. Ге посматривал, как самоотверженно пурзается ребёнок с морковью и только улыбался Джульетте, понимая её старание. Но, когда с цукини было покончено, то, нисколько не сомневаясь, начал помогать строгать морковь, подмигнув Джульетте.

Голоса на мгновение умолкли, когда Тони включил воду, чтобы промыть картофелины. Пока они лежали под струей, он достал из духовного шкафа глубокую сковороду и поставил ее на сильный огонь, чтобы разогреть побыстрее. Пока та грелась, он очистил и порезал средних размеров луковицу, затем снова приступил к чистке картошки, иногда оглядываясь назад, чтобы проследить, что Джульетта все делает правильно, и что кровь еще не брызжет струей.
На твой взгляд – плохо? Не представляешь как. – Дон облизал сухие губы и принялся острием ножа вырезать темный «глазок» на одной из картофелины.
- Были в квартире?.. – он на минуту повернулся к Легару, хмуря брови, - Беспорядок? – Второй вопрос относился к тому, что же там было в квартире. Следы борьбы, например. Ведь Антонио так и не успел поговорить с Корсо насчет того, как все прошло. Не до этого было. Но ему было бы интересно сначала послушать версию стороннего зрителя, а потом уж участника шоу.
Масло в сковороде дало о себе знать легким шкварчанием, и Тони бросил в нее луку. После чего подошел к Джульетте и внимательно посмотрел на проделанную ею работу.
- Мм, а у тебя хорошо получилось. Может, будешь делать это каждый день на ужин? – Мимолетно потрепав по волосам, мужчина положил перед ней пару картофелин, - Вот эти порежь, а я займусь остальным.
Сбросив вслед за луком морковь, перемешивая все широкой лопаткой, Антонио добавил в сковороду несколько листьев базилика и сушенный чеснок, после чего по всей кухне разнесся пряный запах готовящейся еды.
Обойдя Легара с другой стороны, оценивая то, что и как он делает, не забыв подметить, что получается у него довольно мелко, Тони протянул руку к миске с цукини, перекатывая кусочки указательным пальцем и придирчиво рассматривая их. Вот, что значит – ревностный хозяин. Даже такие банальные вещи, как резка овощей, предпочитает делать сам. Либо, доверяет своей кухарке.
- Позвольте… - отодвинув локтем гостя, Антонио взял миску и понес к плите, где уже вовсю жарилась морковка с луком. Сбросив цукини в сковороду, он накрыл ее крышкой и выставил небольшой огонь.

Успев отрезать от моркови кусочек, который тут же звонко сгрызла, Джульетта доверила измельчить остальную морковь Легару, не забывая всячески помогать-мешать ему в этом. Сунувшись в чашку, где уже находилась потертая морковь, Жули вытянула горстку, чтобы съесть. Часть моркови выпала из пальцев, попав прямо на брюки рядом стоящего Ге. Фиори закусила нижнюю губу, сделав виноватое лицо. Благо, брюки были темными, и пятна на них видно бы не было, почти.
Подав гостю полотенце, малышка уже переключилась на положенную перед ней картофелину. Чтобы разделаться с овощем, Джульетте пришлось полностью взобраться на стул, чтобы переносить весь свой вес на лезвие ножа, рассекающее очищенный картофель. Резалось криво, косо, неровно, но резалось. Кое-как расправившись с каждой предложенной отцом работой, Фиори, наконец-то, смогла свободно вздохнуть. Перепачканная оранжевыми пятнами юбка и блуза были не похожи на себя. Появляться в таком виде на ужин Джульетта не собиралась. Не мешало и умыться, стерев оранжевые брызги морковного сока в лица.
Спрыгнув со стула, Джульетта вытерла руки полотенцем.
- Переоденусь…
И тут же исчезла за углом, будто бы ее тут и не было. Только откуда-то из-за стены послышался смешной неконтролируемый звук голодного желудка.

Запах жарящейся затравки поплыл по кухне и Легару пришлось помассировать себе живот, так стало подводить желудок. По примеру Джульетты украл кусочек морковки, едва успев прожевать, чтобы ответить на вопрос Морелло.
- Не то, чтобы беспорядок... Но без мобильного телефона женщины редко уходят. Вообще, синьора Каталани была педантичной особой, синьор Морелло? А то я не могу объяснить себе отсутствие комочков и следов косметики на поверхности туалетного столика, что остаются после нанесения макияжа. Вообще, слишком много странностей. Плохо.Посмотрел, как придирчиво БлэкДжек оценивает нарезку цукини и показал ему вслед язык, за вредность. Джу не видела, усердно ставя пятно на брюки Легара. Потом Ге с замиранием сердца смотрел как кромсается картофелина. Только бы не по пальцам... Но малышку это  не смущало, увазюканная, но счастливая, она ускакала переодеватся, скрывшись мотыльком. Легар взял свой стакан с недопитым виски, отхлебнул. Посмотрел на Морелло и попросил его жестом - можно ли открыть окно.... Запах становился так плотен, что подсасывало реально в желудке.
Как-то странно повисло между мужчинами время...
И Легар вспомнил свои мысли, что всплыли из воспоминаний пятнадцатилетней давности... Цепочка огоньков-бессмертников заюлила, выписывая огненные иероглифы в сознании...
- А я понял вчера, пока ехал в поезде, почему я тогда ворвался к вам на виллу в праздник...
Глоток виски и сжатые в линию губы... словно и не хотел говорить... но, тянуло раскрыться.
- Я был в Палермо лет пятнадцать назад. Видел вас мельком. Во время разборок в городе и вашего становления в клане. Остался под сильным впечатлением тогда.
Вспомнил, потерев старый шрам на коже шеи. Как тогда встретил обжигающий взгляд и пулю, вертанувшись волчком от боли.
- И хотел вновь вас увидеть. Посмотреть, действительно ли от вас у меня такое ощущение, или я успел напридумывать себе за эти годы...

Находится в одной комнате, даже своей, один на один с малознакомым человеком – удовольствие не большое. Хотя бы потому, что тишина каждый раз натягивается в напряженную струну, становится невыносимой. Чтобы хоть чем-то себя занять сразу после того, как Джульетта поспешила удалиться с кухни, Тони снова открыл крышку, проверяя степень прожарки. Пора было кидать картошку, нарезанную специально тонкими ломтями, чтобы готовка шла быстрее. Подлив немного кипяченой воды, мужчина снова закрыл крышкой сковороду и повернулся к Легару, облокачиваясь о столешницу. Наверное, с перевязанным поперек живота фартуком он выглядел комично. Хотя бы потому, что пиджак снял, а галстук все равно оставил.
- Нет. Она далеко не педантична. У нее с юности привычка разбрасывать вещи, а потом не класть их на место. Первые годы жизни с ней меня это жутко раздражало. – Пусть сегодня будет хоть доля правды. – Но, я не могу сказать, что она всегда пользовалась косметикой. У нее были хорошие данные: ровная кожа, темные длинные ресницы, яркие губы. Она даже какое-то время, до замужества, участвовала в показах. - Она вообще была красивой, не зря я взял ее в жены. Только вот Джульетта мало на нее похожа.
Отпружинив от стойки, Антонио подошел к высоким шкафам с полками и стал выбирать какие-то банки со специями, выставляя их на стол посреди кухни.
Легар вспомнил их встречу на вилле, чем несколько удивил Тони. Но оказалось, что вспомнил не случайно. Рука дона остановилась на небольшом неприметном сосуде, плотно закрытом резиновой пробкой. Пальцы дрогнули, когда следователь начал вспоминать давнюю историю. Удивительно, насколько судьбы могут пересекаться. А ведь Антонио помнил тот свой выход как сейчас, потому что ты было очень важным заданием для него, как для нового босса мафии. Все прошло практически гладко.
- Что? – Тони даже не поверил своим ушам, возвращаясь к столу с полным набором специй. – Мы уже знакомы? – можно было сказать, что он улыбался, но исключительно глазами. – Что за ощущение? Сожаление о том, что не поймали меня тогда, да? Наверное, вы были еще молоды, чтобы вас подпускали к таким заданиям. Зато, теперь вы можете поспорить со мной на прямую.
И все равно, дона не покидало двойственное ощущение от фраз, произнесенных Легара. Он словно бы впал в ступор, движения стали мягче и медленней, и даже забыл, что нужно картошку помешать.

Легар лишь усмехнулся, качая головой и подняв одну руку в жесте просьбы не торопиться с выводами.
- Н-н, нет. Я тогда совершенно случайно оказался в центре ваших разборок. Мы по совершенно иному поводу работали.
Склонил голову набок, рассматривая надписи на банках и бутылочках. Тарабарщина, понятная лишь специалисту, ей богу. Но Морелло видимо, знал, что делает. Тонкий нюх Ге уловил оттенки гибели нижнего слоя овощного рагу и он поспешил сдёрнуть крышку со сковороды, дальше предоставляя действовать уже самому хозяину, увидевшему в чём проблема.
- А ощущение...
Говорил, глядя на профиль БлэкДжека, на его руки, упрямые мощные плечи и гордую осанку. И не врал.
- ...ощущение силы. Ощущение истинности только того что есть здесь и сейчас. И ноль страха. Я потом себя строил по этому ощущению.
Пусть думает всё, что хочет. Говорить правду - никогда не было слабостью. Это может себе позволить мало кто.
- А спорить с вами? Нет. Я просто выполняю свою работу. Понимаю, что вы не боитесь, синьор Морелло ни меня, ни моих расследований. Вообще, что вам может грозить? Даже попав в тюрьму, вы не измените своего положения, оставшись доном. А я... вот я - есть, вот - меня и нет... Так и живу. В своё удовольствие.
Тень безумия скользнула по глазам Ге, делая взгляд ещё тяжелее. И давая способность улыбнуться, хотя надо было бы смеяться, умирая от ужаса, выдавливая из себя остатки понимания, что смерть труса - двойная смерть. Не только телом...
Словно вечер откровений. Наконец таки нашёл того, кто будет слушать и не поддакивать. И ответит, зная себе цену, на странной волне невражды, недружбы.
- А из-за того ранения меня тогда не взяли на задание в Брно. И там вся моя группа погибла.
Нахмурился, допил виски и цокнул языком.
- Так что вы мне жизнь спасли, получается. Себе на голову, синьор Морелло.
За приоткрытым окном шумел ливень, на кухне от этого становилось ещё уютней и словно отделённей от внешнего мира.

Ревностно отодвинув плечом Легара от своей сковородки, Антонио начал динамично мешать смесь, заодно добавляя побольше воды, чтоб не пригорало. В ход пошли цукини, которые, по его вкусы, были слишком мелкие, а, значит, должны были быстро приготовиться.
Из того, что говорил следователь, Тони мог малое вспомнить. Он помнил сам факт той потасовки, что позже к ним присоединились и полицейское управление, но вот этого человека он совершенно не помнит. Хотя, не мудрено, прошло 15 лет, наверное, сильно изменился.
Выслушивать все эти слова было странным занятием. Тони чувствовал, как приятна лесть, расползающаяся теплом по всему телу, но боялся доверять. Ведь все это может быть обыкновенным фарсом, предлогом, чтобы вывести на чистый откровенный разговор.
- Не опасно ли брать пример с того, кого все хотят посадить за решетку? – кинув в сковороду какую-то приправу и хорошенько посолив, дон повернулся к Легару, заискивающе щурясь. – Все-таки, у нас разные судьбы. Вы ловите таких, как я. А я устраняю таких, как вы. Диаметрально противоположные функции в этом мире.
Быстро обтерев руки полотенцем, Антонио сделал пару шагов к своему гостю, чуть нагнув голову в бок, чтобы разглядеть тот самый шрам. Не слишком большой, как метка. Даже и нельзя сказать, что он шел вразрез с привлекательностью Легара.
- Сильно ранил, значит. Надеюсь, не в обиде, я же даже не представлял, кто вы, и сколько нервов будете мне стоить в будущем.
Рука дрогнула, но все-таки Морелло коснулся пальцами подбородка мужчины, чуть поворачивая его голову в сторону, чтобы рассмотреть шрам.
- Странно оценивать свой опыт с высоты возраста; надо было целиться левее.
Признание о том, что Тони спас его жизнь, еще больше добило. Дон и так чувствовал себя некомфортно, а теперь и вовсе хотел выйти с кухни на свежий воздух, даже если еда без присмотра начнет открывать. Как-то это все было неожиданно откровенно, от чего он, несмотря на страх к этому, начал доверять Легару. С другой стороны, зачем ему врать? Взрослый мужчина, распространяется о таких личных и несколько интимных вещах. Какой ему прок? Да, никакого. Может быть, это просто правда.
- Так что, твоя жизнь принадлежит мне? – Антонио даже сам удивился такому выводу, который отчасти был неправдой. Но, как любитель всего путанного и трагичного, ему нравился такой странный итог их встречи.

Легар одарил дона своей коронной ухмылкой мрачнго танка.
- Я беру пример не с того - что вы делаете, синьор Морелло. За это я вас и посажу, дайте мне только срок. Мне понравился стиль КАК вы это делаете. И останусь при своём мнении... позвольте.
Отстранил руку БлэкДжека от своего лица, но не спеша, не превращая это в жест брезгливости, не дай бог. Но последующий вопрос дона, произнесённый чуть изменённым тоном его и так достаточно глубокого голоса, заставил дёрнуться пальцы, сжавшись на миг. Этот неверный жест был не к месту. Нельзя было так. Рушилась тонкая грань, терялась необходимая отстранённость. Ге ругнулся про себя... Тени придурочно заметались, визжа и толкаясь в сознании, круша всё, дизориентируя Ге... Только одна, руками в бока, стояла внизу, и ржала гнусно, издеваясь над случайной ошибкой... 
Сузив глаза, отступил на два шага от Морелло, резко разрывая создавшееся недоразумение. Чуть не зарычал, злясь, не желая быть в такой ситуации.
- Не надо шутить этим, синьор Морелло. Не нам в такие игры играть.
Поставил точку, расстроенный внутренне тем, что слажал жест. Из простых и тонких, отношения грозили перейти в другой ракурс.

Тони чуть не рассмеялся, когда Легар отстранил его руку, при чем не так, как сделал бы это обычный человек, заставленный врасплох таким жестом, а сосем иначе. И не боялся, но с другой стороны, как-то не так. На мгновение на губах дона застыла странная улыбка, в какой-то мере мерзкая и сумасшедшая, но тут же исчезла.
- Не привык я слышать комплименты из уст работников полицейского департамента. Даже не подготовился заранее, что ответить. Теряюсь.
Следователь отступил на два шага, разъединив тонкое напряжения между двумя людьми, намеренными играть в кошки-мышки, где каждый из них возомнил себя охотником. Впрочем, отступать Антонио не планировал.
Еда в сковороде тихо булькала, что означало, что можно было не волноваться за ее состояние какое-то время, так что было еще около десяти минут, чтобы загнать Легара в угол, припугнуть морально, чтобы побоялся более обращаться в этом странном ключе с доном мафии. Тони шагнул навстречу, заодно открывая верхний шкаф и вытаскивая с одной из полок початую пачку импортных сигарилл, которые они привозили сюда незаконно. Закурил, снова оказываясь совсем в близком контакте со следователем, словно бы не враги они, а близкие друзья.
- У меня положение более выигрышное, чем у вас, сеньор Легар. Я на той должности, что могу играть с кем захочу и когда захочу. А если будут преграды, то они легко устранимы.
Чиркнув спичкой, Антонио закурил, искоса поглядывая на своего гостя и ухмыляясь, что можно было подумать, что что-то задумал.

Легар, привычно задержал дыхание, как делал всегда, когда кто-то рядом начинал курить. Запах сигарет не переносил органически. Но Морелло курил нечто весьма дорогое и натуральное... и этот запах настолько добавлял в образ дона ещё более сильный акцент мужественности, что Ге только потряс головой, избавляясь от колдовства очарования, что донёс из своего практикантского прошлого до этих дней. Сглотнул неловко, внутренне конечно, соглашаясь с последними словами Морелло, что игру он делает сам.
-Иначе вы не были бы доном клана...
Проворчал Легар
- Если бы не умели держать ситуацию. И преграды... вы продемонстрировали хорошо, как вы от них избавляетесь. И от меня вы избавитесь, я прекрасно это понимаю. Только без ненависти, пожалуйста, синьор Морелло. Разойдёмся по проблемам спокойно и профессионально. Уважая друг друга.
То, что Морелло сокращал дистанцию разговора намеренно, начало забавлять. Словно решил задавить или напугать. Легар лишь посмотрел на дона исподлобья, нагло и вызывающе. Разговор о деловых отношениях вообще... или о просходящем сейчас именно... Смыслы в голове Ге перепутались, взблескивая странными огоньками... напоминая огоньки фанариков в Тайбее.

Дон смял сигарету в первой попавшейся тарелке и отошел от Легара обратно к плите, чтобы проверить степень готовность блюда, ну и посолить, поперчить, добавить кое-какие приправы для аромата.
- Ненависть? О, что ты. Ты мне еще ничего не сделал. Конечно, сам факт того, что мы по разную сторону баррикад, огорчает, но фактически ничего не значит. Предпочитаю сохранять нейтралитет.
Открыв холодильник, Тони достал парочку больших розовых помидоров. Промыл их в холодной воде и положил на разделочную доску, искоса поглядывая то на своего гостя, то на небольшой сосуд с пожелтевшей бумажкой внутри. Обычно таким образом кухарки подписывают свои приправы и снадобья, чтобы не запутаться. Только вот на этой бумажке было написано совсем не то, что содержалось внутри, и только несколько человек в этом доме знали о такой досадной неприятности.
Порезав помидоры на тонкие дольки, так, чтобы сок выделился в достаточной мере, Антонио скинул все в сковороду, сверху приправив душистым перцем и… зажатый в пальцах небольшой сосуд с каким-то порошком завис над шипящими овощами. Мужчина одно мгновение размышлял, стоит ли это делать, или все обойдется мирным путем. Легар не видел, и Тони позволил себе высыпать пару щепоток, при этом задержав воздух, чтобы самому не вдохнуть испарение.
- Не могу понять… - Дон подцепил на вилку кусок цукини и отправил рот. – Достаточно ли посолил. – Затем он нанизал пару овощей, который находились как раз в том месте, куда он высыпал порошок. – Попробуете?Протянув вилку следователю, Антонио постарался как можно более дружелюбно улыбнуться. Вернее, сделать попытку растянуть свои губы в улыбке. Если Легар не клюнет, то придется действовать куда более изощренными способами. И очень неприятными.
Умиротворению, которое так и парило в кухне вместе с запахами базилика, пришел неожиданный конец, когда в кухню ворвался начальник охраны виллы.
- Сеньор Морелло, у территории виллы посторонний. Легавый, сеньор.
Тони гневно перевел взгляд на Легара. Тут было абсолютно точно понятно, что он пришел с хвостом, а может, по его следам пришли и остальные.
- Опрометчиво. – Антонио смял в руках бумажное полотенце и небрежно бросил его в раковину. – Возьмите его… и будьте на связи.Последняя фраза была адресована охраннику, который тут же кивнул и скрылся за дверью.
- Значок не имеет силы на моей территории, если вы приходите без ордера. - Мужчина сжал кулаки, словно бы собирался вот-вот замахнуться и ударить Легара в скулу. Но вместо этого, шумно выдохнув, он быстро приблизился к нему, с силой вырывая его пистолет из кобуры и кидая его на разделочный стол. 
- Может, ты еще и прослушку принес? – Тони рывком перевернул следователя лицом к обеденному столу и стал обыскивать, хлопая ладонями по карманам и другим местам, где могло быть спрятано оружие или еще какие-нибудь средства для защиты или связи. Дернув за воротник пиджака, висевшего на стуле, Морелло быстро обнаружил в кармане магазин патронов, и тут же ухватился за пистолет, отложенный на стол.
- Твоей смелости можно позавидовать, да? – вставив патроны и сняв пистолет с предохранителя, Тони направил его в Легара, уткнув дуло в спину, между лопаток.
- Что твой друг здесь делает? Я думаю, тебе придется пойти на сделку со мной, если хочешь, чтоб пальцы на его правой руке остались в сохранности.

Интересные перепады в обращении к себе Легар отметил сразу же. Словно слова Морелло означали заключение негласного перемирия. Хрупкого, нереального. Но Легару был важен факт того, что он сделал всё, что мог. За тех, кто ему доверился, Ге решительно нёс ответственность не только на словах. Страшно, мрачно, но на Беатриче можно было поставить крест. И продолжать играть доброго следователя. Действительно, не хотелось собачится и ненавидеть. Разве умные люди не могут спокойно поговорить...?
- Я с вами согласен. Нейтралитет - это хороший выход из вечной конфронтации, что царит в Палермо. Жаль, закону сохранять нейтралитет не дано.
Казалось, Морелло выслушал его невнимательно, занимаясь готовкой еды. Словно - сколько положить базилика было важнее сейчас ему, чем договориться о чём-нибудь существенном с представителем власти. Пусть номинальной в Палермо, но - власти. Как-то странно сгустились ощущения в маленьком пространстве кухни. Легар не мог никак разобрать - что же дальше... сориентироваться. Оставалось лишь дейтсвительно попросить дать номера связи с родственниками синьоры Каталани. Потому что среди них мог оказаться и тот, которого в управлении не знали. Мелочи упускать нельзя, если они сами напрашиваются. И протянутую для пробы вилку с кусочками овощей тоже не следовало бы упускать. Мало ли какой смысл вкладывал в эту дегустацию дон? Хотя, странно, словно Ге этим жестом попустительстововал в чём-то, переходил уж совсем грань. При чём, эту грань приглашал его переступить сам Морелло. Странно... Подув на горячие ещё цукини, исходящие паром и ароматом, Легар практически проглотил их, не в силах сдержать желания хоть что-то отправить в голодный желудок. Только на нёбе остался интересный пряный привкус. Что за приправа? Знакомое что-то, когда-то такое уже встречал... Где вот только?
Но задуматься не дали. Чёрным полыхнуло по сердцу, когда услышал слова охранника, нарисовавшегося как мастиф в дверях кухни. Вот чёрт... Росси! Гаэтано Амедео... твою... да нет, мою - за ногу!.. Теперь простая подстраховка оборачивалась подставой. И резкую перемену и злость Морелло можно было понять. Таак... Тут включился двигатель танка по имени Легар. Не на полные обороты пока. Так, подёргивая на неснятых тормозах. "Беретта" в руке Морелло. Родная "беретта", девочка моя. Ладно. Стерпим. Потому что, Гаэтано сейчас - важнее. И рывок за плечо - стерпим. И руки, что обыскали гневно и грубо, ища подтверждения предательства... Вот чего ты боишься, Антонио. Вот почему захотел меня так ударить. Я не оправдал чего-то...предал. А вот это - уже твои заморочки.
Щёлкнул предохранитель и "беретта" клюнула в спину. Всё, мсье Легар, ваш выход...
Почти лёжа животом на крае столе и запястьями касаясь гладкого неполированного дерева столешницы, Ге потянулся и взял длинный сухой хлебец из вазочки в центре стола. Сжал хрустнувший хлеб в зубах и медленно развернулся, локтём отодвигая ствол в руке Морелло в сторону. Вскинув подбородок и нагло улыбаясь
- Отзови своих церберов от Росси. Он просто там сидит, чтобы знал хоть кто-то - где я. Что мальчишка тебе сделает?
Впечатал слова по возможности по-тяжелее, чтобы дошло до сознания вспыльчивого сицилийца. Откусил хлебушек, попрощавшись с мыслью об ужине.
- Давай свои условия. Мне мой подчинённый дороже. Не имею привычки - предавать.
Таким тоном и жестом, спокойным и холодным, победил на этот раз. Раунд за Легаром. А Морелло сможет утихомирить свой нрав? Ге чуть заинтересованно глянул на пальцы дона, что тискали рифлёную рукоять пистолета.
- Н-н, хотел всего лишь, чтобы Росси меня подождал. Я в Палермо всего второй день. А гостинницы не терплю. Думал, устроит куда, к знакомым на квартиру.
Заметил это так, между делом, только бы не молчать, только бы спокойным тоном разрядить неловкую ситуацию.

Легар вызова не побоялся, и это в какой-то степени успокоило Тони. Он не хотел разочаровываться в своем новом знакомом, и поэтому заранее представлял, что тот будет делать дальше. Делать что-то с Росси дон так же не был намерен, потому что этот парень мог еще пригодиться. А все эти разговоры про наказания… следователь и сам понимал, наверное, что в некотором роде фарс, но опасность того, что Морелло не врет – все же была. После убийства Беатриче, которое удалось ему практически с легкой руки, можно было понять серьезность всех намерений и слова  Тони.
Дуло пистолета опустилось, но Антонио все равно крепко сжимал пистолет в руке, будучи готовым вот-вот сделать предупредительный выстрел, если понадобится, хотя, в этом он сомневался.
- Боишься один выходить в город? – мужчина сделал шаг назад, выключая плиту и на ощупь находя телефон, чтобы связаться с охраной.
- Маркус, отпусти того парня… - пауза, натянутая улыбка, пока охранник рассказывает о том, что хотел предпринять Росси, - Хорошо. Просто, отпусти его… Да, я уверен, черт возьми!
Пальцы конвульсивно сжали пистолет, а лицо на мгновение напряглось; как же Тони не любил, когда его переспрашивали. Сам он никогда не изменял себе и своим приказам, поэтому ненавидел, когда подчиненные ставили их под вопрос.
Что-то быстро обговорив с охранником не по теме Росси, Антонио бросил трубку на стол, и снова перевел взгляд на Легара, который довольно жевал закуску со стола.
- Хорошо, твою просьбу я выполнил.  – на губах снова появился фантом лукавой лисьей улыбки, - Теперь – ты мою. Все честно, да?
Тони посмотрел на беретту, повертев ее в руках и ради шутки нацелившись на стеклянную банку с какой-то крупой.
- Раздевайся.
Почему-то перестав сомневаться в том, что следователь мог быть не честным человеком, дон поставил его пистолет на предохранитель и отложил на сто, показывая тем самым, что полностью доверяется легавому. Если тот захочет, он может легко вернуть себе свою беретту.
- Что до Росси… плевать я хотел, пришел он подождать, либо подсидеть около нашей виллы. Нужно было не высовываться, авось и не заметили бы.
Антонио потянул за веревочку фартука, развязывая его и снимая с себя, чтобы не мешался.

Больше всего бесила, выводила из себя и... чёрт!... возбуждала рука БлэкДжека, которая лежала так уверенно, по-хозяйски обхватив за поясницу. Мысли в голове начали сосредотачиваться в тонкие нити, что дрожали и хотели уже лопаться, со звоном, снося при этом последнее, здравое, что оставалось в памяти. Дерево столешницы перед лицом Легара вдруг резко поплыло коварными узорами, начиная пахнуть... мужчиной. Резким мускусом, с оттенками соли, пота и дорогого табака. С ванилью. В этот момент БлэкДжек отодвинулся, убирая давление сзади на Ге и свои любопытные, всё тискающие ладони. Свободный, Легар моментально отстранился на длину своих рук от поверхности одичавшего стола и оглянулся назад. Ноги словно свело в коленях. Рой острых мурашек пробежал по лопаткам, по шее, щекам Легара. Морелло поставил бутылку, от которой терпко пахло оливковым маслом, на стол, рядом с ладонью Ге. Чувствуя себя, словно стоит над обрывом, Легар ещё среагировал на масленое прикосновение к своему копчику и смешок.
- Можно подумать, ты - ангел без прошлого!..
Огрызнулся, выплюнув слово "прошлого" так, что сразу становилось ясно - какое прошлое он имеет в виду. И стиснул зубы, когда БлэкДжек начал щупать уже изнутри, проскользнув жёстко и не церемонясь на масле сквозь поджатый анус. Быстрая дрожь прошила позвоночник и исчезла. Снова рука Морелло утвердилась на пояснице, подтягивая под себя, словно мягкую игрушку. Между ягодиц ткнулось горячее и надавило, растягивая, требуя дать вход.
Скорее бы уж всё кончилось! - взвыл про себя Легар, раскачиваясь мысленно на остатках разума, что ещё не подмяло и не спалило пряное и жаркое пламя тайского фонарика... Расслабится, перестать скрипеть зубами... расслабится, не напрягать мышцы на плечах, еле сдерживаясь... расслабится и податься поясницей и бёдрами, отдаться... вспомнить о-о-очень прошлое...

Было бы интересно покопаться в «ангельском прошлом» Легара, разузнать, где куда и как можно надавить, как взять шантажом. Конечно, это далеко не честные правила, по которым можно вести игру, но зачем искать чистые пути, если руки и так в крови. Мысли путались, но Тони держал себя в руках, хватался за их хвосты, объясняя самому себе заинтересованность в этом человеке лишь обычной привычкой знать все и про всех, но в глубине понимал, что этот интерес другого рода. И было важно узнать обо всем, что прячет Легар.
Вся кухня погрузилась в тишину, странную и вязкую, словно бы ее можно было потрогать. Она лишь периодично рассеивалась влажными звуками и ударами бедер. Некоторая дерзость сеньора следователя отразилась на настроении Антонио, на его движениях, и если до этого он старался делать все аккуратно, то теперь переступил эту грань. Движения стали более резкими, отрывистыми Пальцы сжались на коже живота, ясно чувствуя каждое напряжения мышц.
Внутри было совсем тесно, пьянящее ощущение. По тому, как вел себя Легар, было понятно, что он знает и умеет отвечать на мужские ласки, но, конечно, держит все в себе, не поддается на провокацию, которую устроил Морелло. И все-таки это было чудесно ощущать под собой сильной тело, сопротивляющееся, но, в конце концов, отдающееся, и плевать тут – друг или враг, когда такая жажда.
Ухватившись одной рукой за бедро, помогая Легару с ритмом, чтоб, даже если это и кажется изнасилованием, движения были гармоничными, ведь этим можно и наслаждаться. Тони наслаждался. Руки были напряжены, но все-таки старались быть ласковыми. Та, которая лежала на животе, торопливо поползла вверх, сначала оказываясь на шее, а затем обхватывая лицо – губы и нос. Ладонь защекотала короткая жесткая щетина. Антонио не дал вырваться своей жертве, крепко держа ладонь, пока Легар не вдохнул несколько раз судорожно. Теперь наркотик, что был насыпан на ладонь, заставит его изнемогать, идти на условия, и просто отвечать на любую ласку бурной реакцией. Рука ослабла, отпуская мужчины, но затем снова резко прижала к телу сзади, чтоб не вырвался, не смог убежать или причинить боли.
- Тебе нравится? – ради удовольствия поинтересовался Тони, приподнимая подбородок Легара и поворачивая его лицо к себе, чтобы заглянуть в обеспокоенные черные глаза, влажные, как маслины.
Резко двинув бедрами, Морелло до предела вошел внутрь, чувствуя, что если сделает еще подобное движение, то эякулирует. Но останавливать приятную игру было рано, по его вкусу. Хотелось еще, несмотря на то, что время неумолимо толкает стрелки на циферблате. Очевидно Джули встретила по дороге Лэди, или не может выбрать, что одеть. В любом случае, Тони молился об этой задержке, ему нужно было время для этой важной «беседы» с Легаром, чтобы расставить все точки, унизить.
Член Тони медленно покинул мужчину, и сам он отступил на шаг назад, любуясь позой и положением Легара. Так бесстыдно и возбуждающе.

Разглядывал свои напряжённые пальцы, что упирались в стол, оставшиеся единственным незыблемым, словно корнями с реальностью, последней опорой. Потому что всё остальное - ноги, спина, живот - принадлежало прикосновениям Морелло. Главное - не принадлежать ему полностью. Никогда. Пользовать ещё не значит - иметь. Одинокая мысль проползла с поникшей головой по пустыне сознания. Отчего-то Легара посетили ощущения смертника, поцеловали холодными липкими губами в потный лоб и расстаяли в густом, насыщенном запахами воздухе кухни. Член БлэкДжека растягивал по себе, требовал внутреннего пространства для своего возросшего размера, скользил уверенно и резко. Мстил, конечно. Содрогаясь под толчками и сжимаясь конвульсивно внутренностями, Легар изо всех сил старался сводить все свои ощущения к самым простым, не дать телу прогнуться, не возжелать. Словно в этом глупом сопротивлении был хоть какой-то смысл. Он не хотел получать удовольствия! Нет, никаких странных связей, чтобы потом нечего было вспомнить. Чтобы снести то, что сейчас происходит полбутылкой виски в архив серых и плоских будней, без пометок цветом, яркостью, впечатлением. Не надо... Уже сейчас можно начать забывать, стирать... Тело не сопротивляется вторжению, безучастное, просто инструмент...
Может, так бы оно и было бы, и осталось бы своеобразной местью безразличия Легара к этому изнасилованию. Побыть предметом, а не участником.
Резкие рывки БлэкДжека заставили чуть сместить центр тяжести и Ге решил опуститься на локти, но не расчитал немного. Упал грудью на стол, прижав подломившиеся руки весом и тут же почувствовал, как скользнула ладонь Морелло по шее, по щеке, цапнула за челюсть, накрывая нос и рот, широкая, сильная. Крепко ухватила, заламывая голову Ге назад. Дрянь... чёрт... он закашлялся, когда в нос попали комочки порошка, что пришлось вдохнуть. Это уже было совсем плохо и просто грязным трюком. Ладонь дона, которую оторвал от своего лица, тут же впилась пальцами в живот, подчиняя, заставляя утихомириться и перестать снова пытаться вывернуться из-под тела БлэкДжека. Добавленная доза медленно ударила по нервам, поначалу расслабляя почти до онемения всего тела. От Легара осталось лишь крошечная частичка, что забилась в выражении глаз, в которые заглянул своими бездонными, полными тумана желания сделать всё, глазами Морелло. Таяло... всё таяло... утекая по венам стягивающим жилы огнём, взламывая панцырь. Ге даже не понял, что БлэкДжек что-то задумал, вбившись в него на всю длину, и тут же отступив, оставив лежать поломанно на столе.

Легкая передышка… да что там, тяжелая передышка, потому что все нутро горело, желая продолжения празднества, устроенного на столе. Но Антонио остановился, замедлился. Это было его любимая игра. Нужно было успеть попасть именно в ту точку своего возбуждения и возбуждения партнера, когда желание на грани того, что может просто исчезнуть. А так как опасаться за твердость Легара не приходилось, то оставалось лишь позаботиться о себе.
Спина мужчина часто и глубоко вздымалась, покрытая каплями пота, и ноги были расставлены так, что глазам открывалось волнующая картина влажных, открытых навстречу ягодиц и нежного мешочка между ними. Захотелось прикоснуться, так сильно, что в мошонке все потянуло болезненно.
Проведя рукой по губам, словно желая касанием почувствовать свое тяжелое дыхание, Тони снова шагнул вперед, неуклюже, и провел головкой члена по жаркой ложбине между ягодиц. Все тело вздрогнуло от такого прикосновения, загорелось снова, требуя большего. Морелло не торопился, направив член ниже пульсирующего колечка сфинктера и потеревшись о мошонку Легара, довольно сильно нажимая на нее снизу. Затем, едва коснувшись ствола его члена, заскользил обратно, подавляя хриплый стон, который готов был вырваться от сумасшедших ощущений. И снова теснота, жаркая и пленяющая, обхватывающая так тесно, что Тони готов был взорваться лишь от единственного толчка, но терпел, решая терзать свою жертву и дальше.
Теперь он не обнимал, а, наоборот, отстранившись, дал себе волю двигаться быстрее и глубже. Конечно, хотелось прикоснуться к телу, прижаться, почувствовать губами пульс на напряженной шее, но Антонио это променял. И уговаривал себя тем, что этот человек чужой, незнакомый, и не стоит размениваться на нежности и ласки. В конце концов, это было договорное изнасилование, не подразумевающее никакого душевного контакта. Легар сейчас ненавидит его, терпит и ненавидит.
Почему-то от этой мысли хотелось взреветь, но Тони сдержался, снова скользя внутрь на всю длину, заполняя до последнего сантиметра, безудержно растягивая мужчину под собой, а затем, едва двинувшись назад, кончил. Оргазм был специфическим, кроме физического удовольствия, дон получил и моральное от владения, от того, что склонил человека, заставил, и тот отдался, почти без шума и драки, так лирично.
Легар был все еще возбужден. Это было видно по его напряжению, да и иначе быть не могло, после наркотика. Но Морелло решил не помогать ему – пусть сам.
Отступив назад, Антонио взял катушку с бумажным полотенцем и оторвал кусок, чтобы вытереть себя, и затем уже застегнуть брюки. Взгляд его, однако, все так же любопытно завис на спине и ягодицах Легара.

Чужой, наведённый отравой жар колкими иглами заставлял Легара с ужасом к самому себе дёргаться и чуть ли не закидывать голову от ощущения, что дон где-то сзади и совершенно неясно - чего ещё ждать, что ему ещё надо - каких игр. Ге стекал в унижение, медовой каплей сознания, безудержно, прозрачно и липко. Омерзительно и сладко. Как гниль, бывает ещё слаще самой мякоти плода... так и эта сладость была сахаром разложения. От которого потом тошнит, когда распознаются нотки плесени во вкусе. Так и дон Морелло просто издевался. БлэкДжек брезгливо пользовал, уже не касаясь, вызывая отчаянный голод и такое чувство ненужности, что просто реверь зверем хотелось от несправедливости этого говенного мира и всей чехарды с отношениями, и этими политесами и изнасилованиями мозгов, а затем и задниц! Зачем надо обязательно доводить всё до физического проявления власти? В голове уже не умещалось больше одной отдельно взятой эмоции и Легар просто начал ласкать губами своё предплечье, чтобы хоть как-то утолить жажду мягких прикосновений и рвущийся наружу смерчь желания слиться не только одной точкой, нагревшейся и растерзанной членом БлэкДжека. Тоска смертная... холодная и равнодушная... лучше сдохнуть в пестроте чешуек, что мелькали перед зрачками, доводя до экстаза и судорожного дыхания, лучше задохнуться и лежать трупом, сотрясаемым  мстящими толчками внутрь тела и сводящими с ума отступлениями, что заставляли поджиматься, принося ещё большее удовольствие насильнику. И когда Морелло кончил в него и отступил, у Легара осталось лишь одно желание: прикосновение тёплой и сильной руки БлэкДжека. Хоть одно, хоть вскользь, даже - удар... пусть. Замер на столе, загадывая изо всех сил это своё позорное и подчинённое хотение, не в силах уже даже ненавидеть себя за это - настолько чёрным вихрем мотает сознание, мелькая огнями жадных, засасывающих в своё красное нутро фонарей душного и потного ощущения безголосого отчаяния жертвы.
Плевать. Взялся за свой член, неверными рывками дрожащих пальцев доводя себя до грани, сдавил головку, насильно выжимая из себя спазмы разрядки и волну тянуще-желанную, мягко ударившую по вискам и расслабившую плечи, напряжённые, оказывается, всё это время, сведённые до состояния мышц затаившегося хищника.
Протянул руку требовательно назад, зная, что Морелло смотрит.
- Дай вытереться.
Непонятно из-за сиплости голоса - попросил или приказал. Но получил желаемое. Промахнувшись пару раз рукой в пространстве мимо. Вытер, разогнувшись, то, что потекло по ногам и свою сперму с рук... Развернулся с кривой, блуждающей улыбкой на лице. Слегка трясло. Противно. Пытался поймать взгляд БлэкДжека

Дыхание, все еще тяжелое, казалось, эхом раздавалось по всей кухне. Слишком громко. Да, и спокойно следить за тем, как Легар ломается, но потом все же сам начинает себя ублажать, было невозможно. Получалось чувственно, со злостью и ненавистью, наверняка, не так приятно, как хотелось. Еще и то, что Тони стоит сзади и смотрит – стыд, дискомфорт. Дон даже мог уловить все неудобство ситуации, что ощутимыми нотками наполняло пространство.
Легар кончил, и можно было видеть, как его семя стекает по руке, если чуть наклонить голову в бок. По бедрам тонкими полосами стекала сперма уже другого человека, кажется, чуть розоватая, но тут же исчезла, впитавшись в бумажное полотенце.
Все закончилось, но Антонио еще чувствовал непонятное возбуждение и желание забрать себе, словно бы и не было ничего. Это уже было похоже на маниакальность – прибрать к рукам то, что нравится, или то, что понадобится. К какой-то определенной категории приравнять Легара он еще не мог, но продолжал жадно на него смотреть – нагого, потного, растерзанного и побежденного. Побежденного ли?
Морелло встряхнул головой, приходя в себя, оставляя тяжелые мысли на потом. Он подумает после ужина, который все еще хотел приготовить. Наверное, придется отварить спагетти и заправить их готовым соусом, раз овощное блюдо испорчено. Ничего, Джульетта все равно не любит овощи, как и все дети. Еще один щелчок в сознании, и Тони снова находится в этой кухне, сейчас, после секса. Напротив – Легар.
- Ванная – первая комната направо. – Хотел отпустить так, но передумал, решив поступить более гуманно. Пусть он приведет себя в порядок. Все-таки, как бы там ни было – Морелло хороший хозяин. Даже смешно.
Сделав вид, будто бы снова один на кухне, Антонио повертелся перед шкафами, открывая их поочередно и выискивая подходящую кастрюлю дл спагетти на двоих. Вряд ли теперь сеньор следователь захочет задержаться подольше, ведь его так неприятно унизили. Налив воды и поставив ее кипятиться на средний огонь, мужчина достал пачку спагетти. Он совсем не обращал внимания на Легара, как могло бы показаться, но искоса все равно поглядывал на то, что он делает.

Ванная? Н-н, чёрт, неплохо бы...
Оскольчатое восприятие окружающей реальности требовало каких-то мер. Сграбастав с пола и стула штаны и футболку, держась за край стола, Легар пошёл в указанном Морелло направлении, надеясь не загреметь на плиточном полу. Ещё и показывать свою слабость не хватало перед БлэкДжеком. И так уже - ниже плинтуса. Мерзкая отрава...
- Всё простил бы... но только не отраву
Прошептал, не чувствуя губ и голоса. Расправился с закрытой дверью и подпёртым под неё стулом, шагнул всего два шага, упираясь ладонью в дерево двери справа, ввалился, бросив вещи, заполз в душевую кабинку, чувствуя себя многомерным существом в двухмерном плоскостном пространстве, норовившем проехаться острой режущей гранью по горлу и рукам, под коленями, расчленить. Врубил холодную воду и прижался к стене плечом, с тусклым выражением на лице, пустотой. И стараясь всё тут же забыть, забыть, забыть, забыть, забыть...только прикосновение руки Антонио к животу не забывалось почему-то...хотело остаться на коже теплом, несмываемым никаким холодом воды, бьющей по плечам и мутной, начинающей болеть голове.
Из непонятно откуда выплыл бабушкин голос, смешанный с запахом сандала и позвякиванием золотых чехлов на ногтях. Всё говорил, просил, завораживал:"Забудь, демонёнок, забудь. Ничего этого не было, не было. Забудь, слышишь?"
Приложился воспалённо-горячим лбом к холоду стекла, словно к старым воспоминаниям.
Яркий шёлк вновь шуршал, скользил под ладонью, превращаясь в тёмные тени, стряхивая с себя мишуру цвета и становясь вечным защитником от самого себя... от крика, от брызг крови, что ударили, перекрываясь со звуком дисковой пилы, точно иглами по коже, от взгляда, гаснущего...
Ге выгнуло и он стукнулся головой о стену в тихом припадке, прокусывая себе губу с хрустом пробитой кожи.
Но тут же, как обычно, накатила возвратная волна, яростно танкообразная: "не дождётесь!", что ставила всё на свои места.
Снова тяжёлый взгляд исподлобья упёрся в реальность. Давить. Уничтожать. Любыми способами выжечь эту дрянь - кланы. Не помня -  для чего, почему. Забыл. Просто - так надо.
Ещё мотыляло и дрожали конечности и пресс, но сознание уже обрело опору, выуженную из прошлого. Необходимую для здесь и сейчас.
Вытерся полотенцем, оделся и вернулся на кухню, собранный, насколько это возможно, жёсткий и с выпрямленной спиной

Тони поднял голову, провожая взглядом Легара. Простил бы? Любопытно, с какой стати ему вообще прощать. Будь Морелло на его месте, то устроил бы настоящую вендетту. Хотя нет, если уж быть совсем не месте следователя, то как минимум нашел бы все пути посадить обидчика, сделать это своими руками. Легар был сильным и волевым мужчиной, сомнений не возникало, равно и в том, что его месть будет не мелочной, лишь бы пошуметь, а стоящей того, что сейчас здесь произошло, а может и вовсе не будет -  ведь все по чести.
Тони засунул руку в деревянную банку и бросил щепотку соли в воду, которая начала пузыриться. Затем в ход пошли макароны, которые он чуть поломал, чтобы они уместились в небольшой кастрюльке, и накрыл все крышкой. За стеной был слышен шум включенного душа. Как-то по-домашнему, словно бы сейчас там был кто-то из своих, а не чужак, с которым они обусловились на странные вещи.
Легар вернулся – посвежевшим, но его взгляд теперь казался холодным, строгим отстраненным. Даже как-то неловко стало под ним заниматься обычными мирскими делами, вроде готовки. Обтерев руки полотенцем, Тони повернулся к мужчине, облокотившись о разделочный стол.
Что сказать? Даже он терялся. Странное ощущение, ведь обычно такого чувства не возникало, когда подломлял чью-то волю, а теперь вот – дискомфорт. Наверное, всю идеалистику созданной ситуации портил тот факт, что Легар – наравне с Морелло. Такой же сильный, по уровню, хоть и поддался простой ситуации. Поэтому и было трудно что-то сказать. Указать на выход? Не гостеприимно. Хотелось подойти и ободряюще хлопнуть по спине, словно бы разрушая то, что Тони нагнел сам.
- Я, полагаю, еще встретимся. – Нейтральная фраза, не обозначающая практически ничего, кроме «Тебе пора». Нужно и дальше так держаться. А в том, что они встретятся -  он не сомневался. Легар не бросит начатое дело, вцепиться в него своими зубами, найдет силы и улики прижать Морелло к стене. Эта мысль успокаивала, ставила все на свои места. Теперь все снова окажется на своих местах, можно было бы и забыть об этом инциденте, только мешало одно – Тони чувствовал, что не желает забывать.
Глаза в глаза, хмурый взгляд напротив такого же хмурого. Ну, что, ужин закончился.

Перед взглядом Легара плавали прозрачные рыбы, искревляя пространство. Приходилось до скрипа зубовного сосредотачиваться на каждом движении и жесте. И хотеть как можно скорее уйти, чтобы вновь не поймать возбуждения, что бурлило в крови и начинало снова затоплять тело Ге, согревающееся без холодной воды душа. Молча завязал шнурки ботинок, ставя ногу на край стула под взглядом Морелло. Надел кобуру, буднично взял пистолет, просто воткнув его на место, на предохранителе. Не хотел выдавать своих трясущихся пальцев, разряжая беретту. Когда БлэкДжек смотрит... Подхватил пиджак за воротник и... замер, незаметно вцепившись изо всех сил пальцами в край стола. Ноги отказали. Боялся сделать шаг, чтобы не рухнуть, подкошенный. На глазах у дона...Продышался. Боясь теперь уже, что тот додумается - прикоснуться. Ни за что. Потому что Ге сорвётся.
Холодную фразу встретил как должное и обрадовался. Всё. Поехали по новой. Хватит. Игры в поддавки Легар больше не допустит. Слишком... нет, не дорогой ценой, ерунда. Слишком... глубоко задевает чем-то. Силища эта. Которой был вынужден поддаться. И хотел показать, что тоже - силён. Что - может...способен... соответствует...
Ещё бы понять - чему же так мрачно хочется соответствовать. И толкаться взглядами, бороться и словно проникнуть друг в друга, ухватив потаённую странную мысль. Мысль, чувство, которой не должно существовать Совершенно исключено. Да, бред просто... наваждение.
Снова обретя себя в этом отрицании, Легар развернулся, бросив:
- Не здесь...
Намекнул на то, что теперь вступает в действие официально, если по-простому - не получилось.
Вышел с кухни, оставляя за спиной произошедшее. А что-то вообще произошло? Не помню.
Прошёл весь обратный путь, как помнил. Тускло. Спокойно. Сжав кулаки. Под взглядом охранника шагнул в темноту, освещаемую низкой подсветкой дорожек парка виллы. Поёжился, но пиджак надевать не стал. В паху предательски наливалось и холод должен был спасти. К чёрту - тепло! Особенно тепло кое-чьих рук...
===\ выезд с виллы Морелло

незапно стало тихо-тихо, словно бы все звуки разом кто-то проглотил, даже звука дождя, ударяющего по жалюзийным створкам, не было слышно. Тони стоял возле плиты и рассеянно помешивал ложкой макароны, чтобы они не слипнулись. Есть совсем не хотелось. Было лишь одно желание - плюхнуться в постель и, по возможности, отвлечься от мыслей, что сегодня произошло. Не то, что бы ему было неприятно, скорее наоборот, мысли о произошедшем его сильно возбуждали, так что ему казалось, что он сегодня заснет еще совсем не скоро.
Напевая под нос какую-то старую классическую мелодию, одну из тех, которые сопровождают добрые черно-белые фильмы, Антонио выцепил из кастюли макаронину, быстро остудил ее под напором холодной воды и попробовал. Идеально. Чуть сырая и крепкая, как и полагается традиционному блюду. Можно было выключать огонь и сливать воду из кастрюли.
Наконец-то отвлекся на что-то, занял себя приготовлением еды, думал о своем ребенке, но теперь опять, отставив тарелку с готовой пастой на стол, окунулся с головой в то, что произошло. Нет, есть определенно точно не хотелось. Наверное, Легар сейчас проклянал его.
Легар, Легар, Легар... и что это за фамилия такая? И имя странное. Кто он вообще такой. Нужно было срочно позвонить секретарю - узнать. Заодно забронировать на завтра небольшое ложе в опере. У  них с Абруцци намечается культурный вечер, дамы тоже приглашены. Но если быть честным, Тони ненавидел оперу. В опере был лишь один плюс - она шла фоном. Не понимая слов, можно было общаться и о чем-то договариваться с партнерами и членами семьи. Заодно, и премьеру посетили, и дела уладили. Удобно.
Так он и поступил. Взял телефон, валявшийся на столе после того, как он переговаривался с охранной, переключился на внешнюю сеть и позвонил секретарю. Было уже поздно для подобных звонков, но Тони не знал такого понятия, когда имел дело со своими подчиненными. Звонить Абруцци он собрался попозже. Наверняка тот еще торчит в своем шумном клубе, так что говорить с ним будет не очень удобно.
Положив трубку, Антонио направился прочь из кухни - наверх, в спальню, чтобы принять какую-нибудь таблетку от головной боли и забыться под одеялом. В голову опять залезла мысль, что Легар его уже видел и знает. Упущение со стороны Тони, что сам он об этом не знал. Ну, что ж, вот они и познакомились поближе.
Поднимаясь по лестнице, Морелло все пытался скрыть ехидную усмешку, словно бы его кто-то мог видеть, да не мог.

Спагетти, хоть и хранились как следует, все равно успели немного слипнуться, поэтому Антонио их еще раз хорошенько припорошил мукой и разложил на столе. Заглянув под крышку кастрюли и еще раз убедившись, что вода вскипит не скоро, он отобрал сковородку у Дино и выдал ему подзатыльник.
- Жениться тебе пора, нахлебник. - включив вторую конфорку плиты на медленный огонь, дон поставил сверху сковороду и, встав за спиной Нальдо, стал наблюдать за тем, что он делает. - Вот женишься, поймешь, что такое - дети. Может научишься пользоваться этими "штуками". - Под "штуками" подразумевались кухонные принадлежности.
Когда Нальдо закончил что-то делать с тунцом, Тони важно поднял банку и стал досконально рассматривать содержимое. Попробовал. Сморщился. Открыл шкаф под умывальником и всю банку разом выкинул туда, пробурчав что-то вроде "Только продукт расходуете".
- Да, мало информации. Но прошло около трех часов, ее и не должно быть много. Когда каждый из тех, кого я посылал на разведку, вернется - ее будет больше.
Дон снова сунулся в холодильник, выуживая еще одну банку с тунцом, и уже занимаясь с ним лично, своей здоровой рукой.
- Дино, положи на сковороду кусок масла, пока она не накалилась. - скомандывал он, вываливая очищенный тунец на разделочную доску и деля на мелкие кусочки. - А ты, Нальдо, сходи в подвал и принеси вина. Сухого.
И вот думай теперь, что лучше: когда кто-то еще умеет готовить, или когда только ты один умеешь готовить и помощников не надо ждать.
Подняв доску, Тони присоединилися к Дино, чуть толкая его в бок, чтобы высвободить место возле плиты, но тут же спохватился.
- О, забыл совсем. Нарежь-ка лучка.

Антонио склонился над ноутбуком, изучая карты и контакты, и недовольно нахмурился.
- Нет, мне нужны личные номера. - возразил он, опираясь одной рукой о стол и раздумывая, у кого бы выяснить существующий мобильный телефон хозяев клуба. Если они позвонят на обычный городской телефон, то будет мала вероятность того, что кто-нибудь его вообще поднимет, а если и поднимет, что передаст трубку прямому боссу. А терять время на болтовню с шестерками дон не хотел.
Из погреба вернулся Дино с двумя бутылками вина, и Тони снова вспомнил про ужин. Подскачив к плите, он тут же принялся мешать макароны, после и посолил.
- Санто поймали. Но, судя по всему, он притворился жертвой и пока что идет как свидетель. Много человек с его сторон убито, так что, в полне возможно, что ты сейчас поедешь в участок.
Вот так вот ужин мог закончиться для некоторых не начавшись. Не хотелось отпускать никуда Дино, особенно в таком состоянии, но тут уж ничего не попишешь - Саччи вообще лежит в больнице, а терять такого ферзя как Санторио в разгар войны - было бы большой ошибкой.
- Надо скорее состряпать алиби, пока длинющие руки департамента не добрались до улик... - Антонио уже не разговаривал с кем-то, а скорее сам для себя решал логику последующих действий. Первая мысль была о выкупе пленок. О возможном членстве. Ведь как иначе Санторио уговорил полисов думать, что он - заложник. Но что можно предложить взамен? И почему вообще допускается такая мысль, что Лимите купится на высокую цену, а не захочет засадить за решетку правую руку дона. И еще вопрос - почему его не пытались убить. Значит, вознаграждение выдают только за голову действующего дона.
Смысла в произошедшем Тони не видел вообще. Обе стороны пострадали во имя - чего? Да, ничего. Найти мотивы этой бойни он никак не мог, потому что любое предположение выходило за рамки его логики и целесообразности. Идиотизм.
Сняв кастрюлю с плиты, он уже выливал макароны в друшлаг, когда снова раздался телефонный разговор. Подлетев к столу, Антонио снял трубку - так и знал, что Санторио.
- Где ты? Я тебя потерял. Не шалишь?
- Все в порядке. Меня не задержали. Пока приехать не могу. Деловая, так сказать, встреча. Появятся новости - звони. Через пару часов буду у тебя.
Тони ухмыльнулся, а с души словно камень упал.
- Деловая встреча? Не с сеньором ли Легаром? Насколько я знаю, он любит деловые встречи. Привет ему. И жду твоего возвращения. Надо потолковать.
Как всегда краткий разговор, минимум информации, но для обоих все понятно. Вернув телефон на базу, Тони повернулся к своим парням.
- Санторио вернется через часа два. Можно расслабиться.
Конечно, расслабляться сильно не стоило, но провести час ужина в тишине и спокойствии - на это можно было надеятся.

Дино приятно удивлял. Несмотря на то, что он буквально только что был выписан из больницы, он продолжал рваться в бой. Антонио может быть и хотел его остановить, но ему мешало две вещи: на такой энтузиазме племянника лучше не останавливать, а, во-вторых, в распоряжении дона было слишком мало людей, которым он мог довериться. Так что, Дино он отпустил без колебаний, но все-таки вынудил хоть что-то поесть. Пока тот быстро заглатывал спагетти, щедро запивая их минеральной водой, Антонио стоял возле стола и смотрел в окно, наблюдая как последние оранжевые лучи исчезали с мрачных кипарисов. Почему-то было спокойно, и Тони уже перестал волноваться за то что было, и не думал о том, что будет. Ему казалось, что ничего не произошло, и поспешность племянника - обычное дело, когда ему надо разгрести какие-то бумаги дома. Просто тихий сицилийский вечер.
- Завтра... все завтра. Я чертовски устал. - дон сел за стол, придвинув стул, и посмотрел на Нальдо. Потом в свою тарелку, где были аппетитно разложены спагетти с соусом. Несмотря на аромат свежей и вкусной еды, Тони уже не так хотел есть, как до этого, но все равно поднял вилку и стал медленно накручивать на нее макароны. Эти слова были обращены не к Нальдо, Антонио говорил их скорее для себя, пытаясь успокоить в себе чувство ответственности за все и вся.
Из холла послышался стук двери, означающий, что кто-то пришел, но дон, кажется, пропустил это мимо ушей, продолжая есть и изредка подтягивая к себе бокал с белым вином.
Шаги, отбивающие четкий ритм по паркету, стихли, когда гость проходил по гостиной, укрытой ковром, и снова возобновились уже в небольшой коридоре, ведущим в кухню. Антонио оторвался от еды и привстал с места, утирая губы тканевой салфеткой. Как он и знал - Абруцци.
Еще одна галочка до полного спокойствия. Санторио жив и здоров, только осунулся от усталости. Но, кажется, сейчас так же будет выглядеть любой, кто в какой-то мере пострадал от сегодняшнего дня.
- Molto lieto ti incontrare.* - сократив расстояние до одного шага, дон обнял лицо друга ладонями и два раза поцеловал в щеки, традиционно. - Мы ужинаем, а Дино поехал спасать тебя к клубу Макдейста.
Мужчина развернулся на каблуке, возвращаясь к столу и подцепляя пальцами свой бокал с вином.
- Как ты попал "в заложники" то? Нам интересно. - Антонио жестом пригласил Абруцци сесть и стал накладывать ему приготовленный ужин на тарелку. - Так много случилось за один день, и мне надо рассказать тебе об этом. В свою очередь, и ты... - дон поставил тарелку на стол. - Поешь сначала.
Вернувшись на свое место, Тони снова взялся за вилку, подняв взгляд сначала на Нальдо, потом на Абруцци.
- Надеюсь, на сегодня неприятные новости закончилось. Мне бы хотелось просто отдохнуть. И вам нужен отдых. - обхватив ножку бокала, Антонио приподнял его над столом, словно бы в молчаливом тосте, и выпил вино до дна.

* Я рад тебя видеть.