Сон шел легко, особенно под громогласный грохот на крыше и хлесткий стук в окна. Странно, что при громких, хоть и природных, звуках человек может так легко успокоится. Наверное, покой приходит от осознования того, что он в убежище - дома. Наверное Дамиано сейчас не было так же спокойно, как и ему, ведь он находился по сути в чужом месте, и определенно точно в чужой постели, несмотря на то, что она уже была ему немного знакома. Все-таки люди предпочитают спать именно у себя в кровати, которая и пахнет их телами.
Антонио посмотрел на Корсо сквозь прекрытые ресницы и улыбнулся. Вытащив руку из-под одеяла, он провел пальцем плавную линию от скулы к подбородку парня, затем поднялся к губам и очертил их. Нажав пальцем на нижнюю губу, он отобрал руку, снова засовывая ее под одеяло и посильнее натягивая его на себя. Вспомнив, что забыл снять халат, мужчина снова зашебуршился, выпихивая его наружу и оставаясь голышом.
Найдя ручищей Дамиано, дон снова подгреб его поближе к себе и в очередной раз успокоился, только в этот раз - наверняка. Тяжелые веки опустились и голова пошла кругом после выпитого, правда, вскоре качка прошла, как только тягучий сон пересилил алкоголь.
Почему-то сейчас, впервые после того вечера, когда Тони снился Неаполь, снова он смог увидить Беатриче. Живую, в своем сне. При этом он был стороннем наблюдателем своей свадьбы лет десять назад, а сам, какой-то частью своего мозга, понимал, что это всего лишь сон, и попутно оценивал, почему он не испытывает к этому мальчишке, с которым он засыпал, какие-то неприятные чувства. Ведь он, Корсо, убил его жену. Но черное обвинение и ненависть можно было почувствовать только к самому себе, ведь не стоит винить повара в том, что ты сам заказал жаренного карпа из пруда. Во сне зашуршали какие-то переговоры, и Антонио понял, что потихоньку просыпается. Он пытался еще зацепиться за что-то, покрепче сжать веки, чтоб еще раз посмотреть на Беатриче, красивую, молодую, почти любимую, и на себя, встревоженного и улыбающегося, но сила тянула обратно в реальность. Шепот людей в зале храма перетек в шум дождя за окном. Уже не такой сильный, как был тогда, когда он засыпал. Комната наполнилась серым светом, по которому можно было понять, что быстрая буря уже прошла.
Приподнявшись на локте, Антонио, все еще сонно хлопая глазами и пытаясь разлепить ресницы, посмотрел возле себя, на Дамиано. Парень тоже уснул, либо просто задремал, все еще оставаясь в чулках и этих милых кружевных трусиках. Дон улыбнулся и едва коснулся пальцами его бедра, там, где выступала бедренная косточка. Пожалуй, это было одним из самых любимых мест в человеческом теле. И самым эротичным.
Спать все еще хотелось, а голова продолжала гудеть, и он снова положил голову на подушку, прикрывая глаза и разминая их пальцами.