Понедельник.
Дамиано и Тони

Банк >>> Ресторан "Sicilia"

Дома Антонио был уже в три часа дня. После банка он еще успел заглянуть в ресторан племянника на обед, и только потом вернуться на виллу. День был чудесный, по ощущениям Тони. В том смысле, что солнце не пекло, находясь в самом зените. Дожди в Палермо были редкостью, так что каждый раз радовали обитателей острова.
В доме стояла тишина. Очевидно, что все разъехались по своим делам, по своим квартирам, а все остальные, постоянные жильцы виллы, сидели по комнатам, пережидая ненастную погоду. Морелло хотел было подняться к дочери, но решил, что будет лучше зайти к ней потом, после встречи с Дамиано. Так он сможет провести с ней куда больше времени.
В кабинете было абсолютно тихо и мрачно. Плотные стеклопакеты не позволяли проникнуть внутри даже шороху, а серые тяжелые тучи прятали солнце. Было приятно в такую погоду быть одному в своем укромном месте, наедине с мыслями.
Плюхнувшись на диван, Антонио встряхнул левой рукой и посмотрел на часы. Еще можно было с полчаса наслаждаться этим уединением. Стянув с себя ботинки и пиджак, мужчина подошел к книжной полке, где, кроме дремучих томов, стояли и фильмы на двд. Сейчас хотелось посмотреть что-нибудь наивное, лиричное, под стать сегодняшнему настроению. Желательно, французское. Почему-то интерпретация французов романтической ностальгии нравилась дону больше всего.
Наконец, выбрав подходящий фильм, Тони вставил диск в плеер и уселся в кресло, погружаясь в черно-белую атмосферу прошлых лет.

Район Sakra Korona Unita » Квартира Дамиано

Дамиано замер ненадолго перед дверью кабинета, потратив с десяток секунд просто на то, чтобы определить, стоит ли ему заходить. И в результате просто постучал - тихо и не настойчиво.
Он не любил общаться со старшим Морелло тет-а-тет. В этом было что-то неестетсвенное, что-то от электрического напряжения, скрытого только тонкой истлевшей изоляцией. Не так задень и шарахнет током. Каждое слово имело свой вес и плотность, а блондин терпеть не мог задумываться над словами и взвешивать формулировки. Для него общение было рекой, вступить в которую можно было только единожды.
Сумка была тяжелой, тянула весом плечо, и груз в сумке был не простой. На пароме не придерались к багажу - никто его не обыскивал. Ну, багаж и багаж. А в сумке было то, что, скорей всего, ничего приятного дону не принесет. Изи не видела, что он делал с телом. Дами не позволил смотреть. Знала только, что в чемодане тело. Остатки они сбросили в реку за городом. На одном из пролетов к порту. Он сам бросил в чемодан пару крупных валунов, вытер ручку, чтоб не осталось отпечатков. И даже оставил небольшую щель в молнии расстегнутой. Чтоб рыбам была пожива. Они ускорили бы процесс порчи... тела.
И вот теперь Сицилийский Лев стоял у дверей, не рискуя зайти без позволения - как хорошо дрессированный пес ждет команды - и ждал. Позволения или отказа.

Кино затягивало, почти успокаивало Тони, заставляя того прикрыть глаза, откинуться на спинку и лениво наблюдать за происходящим на экране. Стрелки часов практически не двигались, лишь едва заметно, неуловимо. Казалось, что тридцать минут проходили куда медленнее, чем надо. А потом вдруг – стук.
Антонио понял, что заснул. Наверное, поэтому черно-белый экран вдруг приобрел краски и среди актеров стали мелькать знакомые лица. Как и вчера, он сегодня практически не спал. Ему нужно было срочно убедиться, что…
- Дамиано? – громко спросил дон, выискивая стопами ботинки, которые снял, и надевая их. – Войди.
Тони протер ладонью свои глаза, провел по волосам, приводя себя в божеский вид, если вдруг выглядит уставшим и помятым.

Блондин только чуть удивленно дернул бровями, открывая двери и проскальзывая в кабинет. Странно. Раньше ему казалось, что дон не видит сквозь стены и не читает мысли. Неужели его появление было настолько предсказуемо?..
- Я привез.  - Он прошел в комнату, на ходу расстегивая одной рукой молнию на сумке. Поставил на стол, спуская жесткую ткань. Внутри был пикниковый холодильник для напитков. Синий, с белой крышкой и ручками. В такой бросают лед, какую-нибудь "кока-колу" и тащат с собой на пикник. Он купил его за наличные на какой-то барахолке, когда они гуляли с Иззи. Холодильник был старый, б/у, стоил почти копейки. Судя по виду парня, который его продавал, хозяин холодильника давно "сидел" и ему не хватало денег на дозу. Дами его дозой, скорей всего, обеспечил. - Но я не думаю, что вам стоит смотреть. - Блондин поднял голову, глядя в лицо дона. Синий взгляд был непривычно тяжелым.
Не мог бы дон Морелло выспаться - он не стал спрашивать. Вид у Антонио был измученный и усталый. "Вот так выглядит загнанный делами человек... Скорее всего, он так и не заснул."
Ему не хотелось бы, чтоб это заняло много времени. Пара минут - делов-то. Он не был намерен затягивать деловые разговоры. Антонио нужно было отдохнуть. А не говорить о делах.
- У меня не было времени на то, чтобы разделять все на мелкие детали. Там голова и кисти рук. Пусть ими займутся ваши люди. Или я. Не думаю, что это то зрелище, которое вам нужно видеть. - Дамиано отвел взгляд, посмотрев в окно. Впрочем, здесь была другая сторона монеты. Если старший Морелло не увидит, сознание еще долго будет подбрасывать предположения. А если увидит - память не даст спать, если у дона еще есть сердце.
Ладони парня лежали на белой, расцарапанной крышке, и кончиками пальцев можно было ощутить прохладу внутри. Там - химический лед и мертвенный холод. Он не мог позволить этому раствориться в воде, или потерять форму.

Антонио не ожидал, что Дамиано сразу же придет со всем тем, что он просил оставить от Беатриче. Ему хотелось думать, что он может посмотреть на это потом, спустя неделю, например. Возможно, так было бы  легче. Но вот, бело-синий переносной холодильник стоит перед ним на низком столе. Сердце Тони как-то странно сжалось, как только он подумал о том, что внутри этой штуковины часть Беатриче, которая еще не так давно звонила ему по телефону, напоминая об ежемесячной плате. Чем старше становился Морелло, тем менее холодным становился он в делах убийств. Теперь, убивая кого-то, кто был ему близок, он чувствовал странное чувство безграничной вины за это. Странно, в молодости не было ничего подбного.
Голова и кисти… - слова прорезали голову, словно острый скальпель. Да уж, неприятное должно быть зрелище. Но, пожалуй, Антонио бы еще раз взглянул в лицо своей жены, ведь она была так красива. – Каким же нужно быть безжалостным, чтобы выполнять такую работу.
- Не стоит за меня беспокоиться. – Тони положил руки на крышку холодильника, чувствуя, как внутренний холод сочится наружу. Он легко столкнул пальцы Дамиано и откупорил крышку.
Может, правда не стоит? Что-то подсказывает мне, что мне будут сниться кошмары, а совесть замучает до смерти… к черту, что я, крови и костей не видел? Посмотрю еще раз и забуду.
Мужчина попытался распрощаться с той мыслью, что то, на что сейчас он посмотрит – его бывшая жена. Мать Джульетты. Правда, представить, что это кто-то другой, было трудно.
Глубоко набрав в легких воздуха, Тони поднял крышку и посмотрел в глаза Дамиано, не осмелившись опускать взгляд. Пальцы тут же защекотал холод.
Раз, два, три… - Антонио опустил глаза и с трудом сглотнул. Волосы, пальцы, кровь, лед. Иней на ресницах. Все словно в тумане, но запоминаются только самые приятные части того, что он увидел. Если, конечно, в этом есть что-то приятное. Долго сдерживать взгляд он не мог и довольно быстро закрыл крышку, ужасаясь тому, что наделал. Что позволил этому случиться ввиду своей трусости. Этого ведь можно было избежать, просто припугнув ее… Да, что теперь думать об этом.
- Хорошо. – Мужчина наконец выдохнул, приходя в чувство. – Зубы все-таки вырви, выброси в море. Остальное сожги.
Отодвинув от себя холодильник, Антонио поднял с пола тяжелый портфель. Отсчитав нужное количество пачек, он положил их на стол перед Дамиано.
- Ты уже придумал алиби на тот день, я надеюсь.

На миг перехваченный атласно-черный мерцающий взгляд - прежде чем скользнуть в объятое холодом нутро бокса. Это было наркотиком Дамиано - его личной надбавкой к зарплате. Взгляд человека на то, что он сделал. Взгляд человека, который видел близкого мертвым. Взгляд человека на результат его действий. Блондин вновь отвернулся, облизнув липкие почему-то губы. "Тяжелый, глубокий, почти напуганный, почти сожалеющий, словно закрытая ялом рана... Да она была тебе дорога. Могу спорить, что ты сожалеешь. И могу спорить, что не понимаешь. Потому что раньше я тебе этого не носил. Не было нужды удостовериться." Щелчок закрываемой крышки. Блондин вернул внимание боксу, поднял края сумки, застегнул молнию, пряча синий с белым пластик и то, что было у него внутри.
- Я сам разберусь с этим. - Ответил на фразу о зубах. Подхватил со стола пачки купюр, пряча в боковой карман сумки. "Алиби... Ну да." - Оно было готово уже тогда, когда я уезжал отсюда. - Дамиано кивнул, выпрямившись, держа ручки сжатыми в ладони. - Я могу идти?

Дамиано как всегда уверен в себе. Для него практически нет ошибок, потому что ошибки совершают лишь те, кто просит его убить. Ему-то все равно, а вот заказчики иногда чувствуют себя некомфортно.
Странно ощущать то, что убийство было совершенно, но не руками Антонио, а чьими-то другими. Ему вдруг показалось, что он мог бы сделать это и сам, без капли страха, и лишь потом, глядя на бледные щеки жертвы, сожалеть об этом. Но, наверное, возраст, а может просто дурные воспоминания, не давали ему так поступать. Хотя, для всего этого есть главная отговорка – Тони был не в том положении, чтоб марать свои собственные руки чей-то кровью напрямую.
- Да… можешь идти. – Дон рассеяно проводил взглядом пачки купюр, исчезающих в кармане сумки.
Теперь его выход. Теперь весь следственный отдел сорвется с цепи, рыча каждый из своих углов. Нужно поскорее подобрать себе сильного адвоката, укрепить свое алиби и расслабить внутреннее напряжение. Кроме Антонио и Дамиано никто не знает об убийстве. Он тут же вспомнил Легара, с которым познакомился пару дней назад на своем празднике. Этому парню повезло – приехать к самому началу шоу.

- Вам необходимо выспаться. - Дамиано не сдержался, выплеснув словами ощущения. Он понимал, что зря притащил все это сюда. И знал, что если бы не притащил, Антонио вынудил бы его. Вот еще, убийца, испытывающий сочувствие к нанимателю. "Я понимаю твои чувства. Но не разделяю их. Иначе я не убивал бы так легко."
Он все еще стоял, словно ожидая чего-то. Потом, все же, встряхнул головой, снимая со стола сумку - тяжелую. С частью того, что было некогда человеком. "Интересно. Почему ты не хочешь забрать это и похоронить потом... Где-нибудь. У нее ведь нет могилы. И для тебя она отличается от остальных..."
Блондину пришлось на момент закусить кончик языка, чтобы не озвучить последнюю фразу. Замерев перед дверью - уже положив ладонь на прохладную ручку, парень полуобернулся, оглядываясь на сидящего в кресле мужчину.
- Я мог бы принести прах. Все, что останется. Если вы захотите. - Он не знал, что именно сейчас было иначе. Ссутуленные ли плечи, опущенный ли взгляд, сомнение на чужом лице. Напряженность ситуации. Но что-то определенно было непривычно и глубоко "не так".

Неожиданные слова Дамиано словно вынули Антонио из его стеклянного куба мыслей. Он снова вдруг стал понимать то, что происходит вокруг него, да и слова показались резче и громче обычного. Мужчина снова оказался в реальности, в которой просто не было места старым ранам.
Выспаться… да, я как раз сейчас этим займусь, только вряд ли засну до следующей недели.
Тони вопросительно посмотрел на Корсо. От него он не ожидал таких слов.
- А? – переспросил он на всякий случай, словно бы фраза была непонятной. – Да, да, конечно… как-нибудь надо.
Может быть сейчас как раз был тот самый момент, когда срочно нужно было брать путевку на какие-нибудь безлюдные острова в Папуа – Новой Гвинеи, или, что еще лучше, в Тибет, замаливая свои грехи всем представителям религий разом. Да, срочно надо было отдохнуть, отвлечься, только это казалось невозможным.
- Нет, уничтожь все. Ты же не агент из похоронного бюро. – Дамиано не должен этим заниматься. Это уже больше походит на капризы со стороны Тони.
Зачем ему прах? Будет хранить в вазочке, каждый раз глядя на которую, будут приходить воспоминания, что Беатриче жила. А потом от нее остались только «ножки, да рожки». Неприятно и мерзко.
- Спасибо. – За убийство или такую, с одной стороны, легкую заботу?

- Ладно. - Блондин ответил почти беззвучно и кивнул в подтверждение того, что слышал все и согласен. Открыл двери, оглянувшись в последний раз. - До... свидания. - Хотел сказать "до скорого", но тоже обрезал, закусив нижнюю губу. Это для него все это - развлечения. А для других, вполне вероятно, драма, и трагедия, и горе и все в этом роде. Плакальщицы, черное, завешенные зеркала и белые цветы на крышке гроба.
"Ладно, если тебе это не нужно, я сделаю сам. Мне всегда это нужно."
Дамиано выскользнул в коридор, закрыв за собой двери. Убийство для него было таким же удовольствием, как секс, как крепкий кофе с бисквитным печеньем на завтрак, как сладкие персики во внесезонное время. Только смерть была для него тем же, что и для остальных. Стеклянный сосуд, и пепел над морем, и свеча в храме. Не за себя. За них. Чтоб легче уходилось.
Парень на миг прислонился спиной к двери, глядя куда-то в пространство. "Убил ее я, а такое чувство, будто ты видишь кровь на своих руках... Пойдешь в душ и будешь мыться с мылом и жесткой мочалкой..." Он покачал головой, оторвавшись от прохладной двери, развернувшись, уходя из дома, чтоб закончить с оставшимся.

Нейтральная территория » Cattedrale di Vergine Assunta - кафедральный собор Палермо

Когда Дамиано покинул, Тони откинулся на спинку дивана и посмотрел в потолок. Только белая монотонность побелки не раздражала его сейчас, успокаивала от желания бросить даренную дорогую вазу в экран телевизора. Но жалеет о том, что случилось, он не привык. Уже смирился с тем, что сначала делает, а потом думает. Все на чувствах, возможно, интуиции. Конечно, это похоже на оправдание, да только Антонио прекрасно понимал, зачем все это сделал. У него не было выхода. Единственная жертва этих обстоятельств – ребенок, попавший под перекрестный огонь. Джульетта вскоре узнает, что мать мертва. Расскажет ей об этом он сам или кто-то другой, дон не решил. Все-таки, это было тяжелой новостью, несмотря на то, что они никогда не были близки с матерью. В общем-то, Тони трусил. Боялся, что дочь обвинит его, не поймет, не примет.
Спать уже не хотелось. Перед глазами так и стояла расчлененка во льду, скорее, похожая на какой-то коктейль с восковыми манекенами, чем на настоящие части тела. Антонио сел прямо, достал из портсигар сигариллу и затянулся. Свежий терпкий аромат проник в легкие, остужая пыл, заставляя успокоиться.
И что я так волнуюсь? Подумаешь, одним человеком меньше… все равно мы были с ней не в тех отношениях. Далеко не в тех… Потом надо поинтересоваться у Дамиано как все прошло, а то я неправильно себя повел в его присутствии.
Сбросив пепел, мужчина поднялся с кресла, разглаживая складки на своих брюках свободной ладонью. Теперь нужно бы как-то отвлечься, чтобы потом не было проблем со сном. Страх все еще бился в висках Тони, словно бы он до сих пор мог исправить всю ситуацию.
Ничего, настроение еще можно изменить. Например, сходить вечером в казино или к Абруцци, поиграть в Блэк Джек не ради денег, а ради удовольствия. Тут и мозги думать начнут, и мысли потекут в другую сторону. А для начала – лучше навестить Джульетту.