Ночь со среды на четверг.

Квартира Эдуардо Вилладжо

Оставив машину перед крыльцом и распорядившись, чтоб ее загнали в гараж, Тони, подхватив под руку Дамиано, прошел в дом, сразу направившись в гостиную, рассудив, что для того, чтобы подняться наверх, потребуется сила, который сейчас у него - у Корсо - и так мало. Опустив парня на диван, дон ушел из комнаты на несколько минут - к своим, чтобы найти среди охранников хоть кого-нибудь, кто встречался с вывихами и  не боялся вворачивать суставы обратно. Нашелся. Один. Довольно новый в компании, но сейчас дело не в доверии.
В гостиной уже было не двое человек, а целых пятеро. Еще и Чолита, притащившая миску с холодной водой и перевязками, и начальник охраны, тоже сочувствующий и переживающий, словно помяли его близкого друга.
Вызвавшийся доброволец сел рядом с Корсо, аккуратно сомнул пальцы на его плече, прощупывая состояние суставов и в какую сторону двигать. Было видно, что волнуется, но всячески пытался не показывать своих перепуганных глаз. А ведь правда - вдруг нетуда? И вся вина на нем. Но взялся, согнул руку Дамиано в локте, прижал к телу, дернул вниз и наружу и поднял руку, укладывая запястье на плечо.
- Вроде все... - отчитался парень, вставая с дивана, словно ошпаренный, явно опасаясь того, что сделал что-то не так.
- Хорошо. - Хорошо? Тони не знал. Самому ему удавалось неоднократно наживать себе вывихи разной степени сложности, но вот по другому человеку было трудно сказать - все ли в порядке. Охрана быстро удалилась, и в гостиной осталась только Чолита, суетившаяся и принося из аптечки разные мази и лекарства, которые, по ее словам, могли бы помочь. Дон подошел к Дамиано, положил руку на его голову и наклонил ее вперед - приметил еще тогда, когда входили в дом, засохшую кровь в волосах. Распутал пальцами - просто царапина.
- Лучше принеси перекиси. - скомандывал он своей кухарке.

Все стерпел без единого звука или слова, но, кажется, надоело, попросил прекратить. А Тони уже не мог уняться. Чувствовал, что перед тем, как послать Корсо в квартиру, надо было по возможности больше рассказать о Вилладжо, чтоб он был готов. Так что, дон терзал какой-то долей вины за то, что произошло. Да еще и так резко подорвал парня на ночь глядя, а теперь и вывел его из рабочего состояния на целую неделю. Как потеря лучшего солдата. Но стоило надеятся на хорошее.
Антонио дождался, пока Чолита принесет маленький пузырек с перекисью водорода, все еще не отпускал голову Корсо, сжимая череп пальцами. Женщина смочила ватный тампон и подала дону, заглядывая через его плечо на то, что он делает. Ватный тампон прошелся вдоль небольшой ссадины, которая шла как раз по шву черепа. Если бы ударился сильнее - мог сильно повредить себе голову.
- Сделай другое крепление для маски. - Тони кинул тампон на стол и взял из рук Чолиты приготовленный компресс. - Ты мог расшибить голову.
Сев на подлокотник дивана, положил перевязку на плечо Дамиано.
- Не дергайся. - На всякий случай, если тот захочет взбрыкнуться и воспротивиться такому отношению к себе. Закончив с компрессом, Антонио сел в кресло, что стояло рядом же, и стал выуживать из кармана то, на что успел ограбить Вилладжио. Доставал аккуратно, чтобы не наткнуться пальцами на удостоверение, которое мечтал подарить тому, кто и затеял весь этот сыр-бор. Чолита, поняв, что совсем не в тему здесь находится, поспешила покинуть гостину, предварительно поставив перед доном пепельницу. Знала, что захочет курить, что, впрочем, он и сделал. Прикурив, Тони стал разглаживать ладонью скомканные бумажки, тоже уже запачканные кровью, рассматривая то, что в них написанно.
- Есть, пить? - отвлекся на Корсо, не поднимая взгляда.

Тони отложил в сторону бумажки, что перебирал, сомнкнул пальцы замком и положил на колени. Устал немного за эти дни, спал мало, думал много, поэтому откинулся на спинку с облегчением замечая, что сумел предотвратить еще одно неприятное дело в его сторону. Пока... пока не найдут.
- Нет. - категорично ответил на поставленный вопрос Дамиана и повернул голову на бок, чтоб посмотреть на него. - Я хотел у тебя кое что спросить.
Вопрос нужно было еще создать, сгруппировать все, что интересовало, в одну лишь фразу, чтобы не показаться мягким и чувствительный в данном вопросе.
Тянул время, раздумывая, хочет ли действительно знать, или - да ну - перенести на другое число. Хотя, эта привычка переносить важные разговоры раздражала самого Тони, отчего он чувствовал себя слабым.
Стряхнув пепел с сигареты и затянувшись последний раз, он пересел на диван, к Дамиано, точно так же складывая руки в замок вторя привычкам своего отца, когда тот собирался разговаривать о чем-то важном. Только Жанфранко обычно клал руки на стол, а тут, в гостиной, это было невозможным.
Снова мысли о другом, лишь бы не касаться той темы, о которой собирался говорить.
- Расскажи в подробностях о смерти Беатриче.
Последний раз вслух слово "Беатриче" дон произносил очень давно, даже и забыл, как оно звучит - Беатриче. Но на удивление, почти ничего в нем не колыхнулось от этих мыслей, от этой фразы. Словно бы рассказывал о ком-то другом, о своем хорошем соседе, а не о некогда любимой женщине. И стало легко вести разговор.

Как и предполагал Тони, Дамиано не кололся. Наверное, запомнил испуганный взгляд там, в кабинете, когда принес голову и руки Беатриче. Но чего теперь боятся подробностей, когда дон уже видел  - о боже! - расчлененную супругу в кейсе для переноса прохладительных напитков. Конечно, мораль всегда висела на первом месте, и ощущение, странное, пугающее, заставляющее сосать где-то под ложечкой, не отпускало, но Антонио чувствовал определенное удовольствие в том, чтобы еще раз - последний раз - послушать сплетни о своей супруге. Бывшей супруге. Послушать, и перестать расстраиваться по поводу того, что снова Каталани может поставить подножку.
Нет, он хотел слышать. Даже не как экс-муж, а как любознательный человек. Хотелось знать, насколько Беатриче доверчива, как все прошло, в чем она была одета.
- Расскажи. - Тони возбудился, словно ребенок, мечтающий разобрать нового робота, рассмотреть все внутренности, не найти там ничего интересного и забросить это дело. Но пока не посмотрит, не проверит - не успокоится. Кроме того, нежелание Корсо рассказывать - будоражило еще больше. Подсознательно закладывалось, что должно быть что-то интересное.
- Не стоит беспокоится обо мне. Лучше расскажи - мне спокойнее будет. - фраз были вкрадчивыми, словно бы Морелло пытался увлечь Корсо беседой, чтобы тот с большей охотой начал рассказывать. Даже не заметил, как пальцы нетерпеливо сгребли запястье собеседника - чтобы не ушел наверняка. Только если вырваться.

Что за ерунда? Какого черта такое отношение? Неужели он, Тони, выглядит настолько испуганным, или подавленным, или уставшим, что ему так не хочется говорить правду. Неужели он, как женщина, не сможет перенести то, что ему скажет. Он был более, чем уверен, что Дамиано сделал убийство красивым актом, даже если сама смерть не кажется красивой. Много крови, развороченные ребра, многочисленные ножевые полосы - это не для него. Так чего таить?
Может быть, Корсо хочет показаться праведником, красиво расстаться с тем, что было, сохранив при этом все секреты при себе. Ему действительно совершенно не обязательно рассказывать это кому-то из клана, кому тоже вдруг станет интересно, но раз дон просит - он обязан. И тут даже дело не в заботе о психическом здоровье, а принцип.
- Я - заказчик. Ты - исполнитель. - Антонио попытался выйти из того сотояния, когда кровь начинала бурлить со страшной силой от нетерпения. Его слова казались спокойными, но было слышна та грань напряжения, когда еще чуть-чуть и - бах! - Я хочу деталей. - И эта попытка  говорить нейтральные слова вместо "требую" или "приказываю", чтобы не заводить самого себя, сделать видимость, что это простой разговор. - Долго мы будем вести этот разговор?
Дон убрал свою руку, резко, словно откинул прочь, и придвинул к себе пачку - никотин расслаблял.
- Я не хочу "потом". Я хочу сейчас же. - голос уже более спокойный, но все равно пальцы тресутся, теребя желтый фильтр сигареты. - И мне непонятно твое беспокойство по этому поводу. Ты заставляешь меня нервничать, я начинаю думать, что все прошло не так, как запланировано. Неужели не ясно?
Все, выбился из своей колеи. Голос стал громче, требовательней, взгляд упрямый и хмурый - глаза в глаза, чтоб Корсо не понял это шуткой или баловством.
- Ты мне все рассказываешь сейчас, или... - или что? Дон еще не успел придумать. Но, в конце концов, найдет отмычку, чтобы разубедить Дамиано строить из себя сердобольную девицу.

Успокоился, удовлетворил свое любопытство, выслушал всю историю от начала до конца, впитывая - как губка. На словах это показалось ужасно неинтересным, скучным, обыденным убийством, и даже та деталь, что жертвой была его бывшая прекрсная жена - не украшала истории. Мышца лица Тони заметно расслабились, а взгляд стал каким-то скучающим. Это как развернуть рождественский подарок до наступления праздника. Настроение утрачено. Но, в конце концов, он добился того, чего хотел. Заставил, узнал, и пусть Корсо все рассказал с пронзительным холодом и неудовольствием, Морелло чувствовал себя правым.
Но, несмотря на внешнее спокойствие, внутри все колотило, шумно отдаваясь бешенным ритмом в висках. Не хотел успокаиваться. То ли Дамиано, то ли он - Тони - так себя взвинтил, что было трудно совладать с собой, прийти в норму, расслабиться. И этот тон, придавший рассказу особенную окраску, словно бы Корсо рассказывал о чем-то личном, своем, не желая, чтоб об этом узнавал кто-то другой.
- Так лучше. - негромко сказал дон, чуть улыбаясь. Все-таки ощущение, что он "победил" - не отнять. Любил, когда все делали по его желаниям. Чуть повернулся корпусом к Дамиано, докуривая свою сигарету, и почему-то совершенно расхотел оставаться сейчас один. Мысли о том, что надо бы подумать в одиночестве, испарились, хотя присутствовали в голове дона каждый раз, когда случалось что-то значимое. Медленно начинал успокаиваться и внутренний огонь, заставляющий Тони в такие моменты суетиться и переживать. Или никотин помог?
- Нет, не уходи. - Антонио протянул руку к Дамиано, коснувшись его волос, и заправил прядь за ухо, чтобы ничто не мешало смотреть на его упрямый красивый профиль. Дикий. - Ты куда-то торопишься?
Мужчина мельком глянул на часы, висевшие на стене. Было уже где-то около часа ночи. Куда можно было спешить в такое время?

Тони плавно кивнул, молча соглашаясь с тем, что Дамиано действительно будет удобнее с бандажом, но, кажется, у них в доме нет ничего похожего, разве что - сделать из какого-нибудь материала. Можно было бы попросить заняться этим и Чолиту, но вставать не хотелось. Дон отлепил от плеча парня компресс, который, по сути, должен снять опухоль, но, кажется, он не справился. Место, откуда Дамиано выбил кость - вспухло и казалось неестественным. Говорить о том, чтобы он завтра же обратился в травмпункт на наличие внутренних трещин и прочих физиологических проблем, Тони не стал. Знал, что парень разозлится. Да, и, к тому же, взрослый - сам разберется со своими проблемами. Это Антонио всегда лез во все дела - ощущая себя опытным, словно бы такие обыденные бытовые вещи могли случаться только в его жизни. Наверное, во всем виновато отцовство. Тогда-то весь клан ощутился как родная семья, а не как шайка головорезов, которые тебе либо далекие родственники, либо никто. А с появлением ребенка некоторые чувства переобразились. И не всегда в хорошую сторону. Паранойя не бывает хорошей.
И то ли это усталость моральная от перегрузки эмоций за вечер, то ли наоборот - энергичность от хлынувших потоком ощущений, но Тони ощутил нелепую тяжесть во всем теле и желание поскорее избавиться от этого груза. Тот адреналин, скопившийся за время их небольшого приключения в квартире Вилладжо, не успел выплеснуться, по крайней мере - у него, и мешался теперь.
- Останься. - То ли предложение, то ли наоборот - указ. Морелло еще и сам толком не знал чего добивается, кроме того, что кровь стучал, прося добавки. Эта фраза, что он сказал, показалась ему дешевой, слишком пошлой на вкус, но иначе выразиться он не смог. Да, и давно уже привык не стыдиться сделанного или сказанного. Все равно не исправишь.
Просто как порыв - обхватить Дамиано за плечо, здоровое, чтобы прижать к себе и коснуться губами примятых от бонданы волос над ухом, шумно вдыхая в себя смесь запахов: естественный, лекарственный и совсем немного - от крови. Сразу как-то успокоился, словно снял с себя напряжение, даже если Корсо оттолкнет.

Стало невыразимо приятно от этого ощущения напряженности во всем теле Дамиано, но при этом - покорности. Не убежал, взбрыкнув строптиво, а остался, хоть и так, вытянутым как струнка. Но это и понятно, потому что даже для Антонио ситуация показалась несколько некомфортной с той точки зрения, что он не мог объяснить ее толково для себя, а уж для Корсо - вслух - еще сложнее. Просто ткнулся носом в его светлые волосы, притихая на какое-то мгновение.
Надо было как-то помочь Дамиано расслабиться, чтоб он успокоился, хотя - это все на словах выглядит так просто, да и те движения Антонио не слишком способствовали равномерному дыханию. По крайней мере для него самого. Сильно, до дрожи в теле, хотелось человеческого тепла, запаха, ощущения тела, причем не родственного, а совершенно чужого. И останавливаться было страшно, рискуя испортить себе настроение.
Тони глубоко вздохнул, пытаясь совладать с собой, прийти в норму от навалившегося дурмана, но не успел, собственные руки его опередили. Сжав пальцы на шее Корсо, продвигая их выше - в затылку, аккуратно обходя болезненные точки после удара, притянул парня к себе, упираясь своим лбом в его. С закрытыми глазами. Сейчас... сейчас... все поймет и осознает, придет в норму.
Рука скользнула под куртку, обжигаясь о, казалось бы, теплую кожу торса, крепко обхватила под талию, обнимая, все сильнее притягива к себе. Совсем хорошо. Теперь дрожь, идущая по телу, уже не та - от усталости, а наоборот - от переизбытка энергии, которую Морелло еще не успел потратить. И мягкое тепло, волнами накатывающее и укачивающее. Самая приятная стадия возбуждения.
Наконец дон открыл глаза, рассматривая светлые ресницы глаз Корсо, и чуть отстранился, чтобы снова пойти навстречу, поцеловать мягко в скулу, рядом с ухом, затем уверенно ниже, уже чувствуя на своей щеке дыхание. Поймал вздох, накрывая губами, придерживая лицо парня за подбородок, чтобы не дернулся. Поцеловал неторопливо, без напора, только ради самого акта поцелуя, пытаясь успокоить под ним Дамиано.

Тони улыбнулся, сквозь поцелуй, вернее, даже не поцелуй - прикосновение двух губ, в то время, как Дамиано заерзал, на некоторое время вырываясь из объятий, чтобы снова стать ближе. Еще ближе. Он сразу же схватил, чтобы не приведи Господь потерять, обвил руками за талию, придвигая к себе все теснее, теснее, уже чувствуя всей плоскостью своего торса жаркое прикосновение тела. По спине прошла резкая волна возбуждения - оказаться невозмутимым в такой ситуации было невозможно, тем более, когда обнимали не только руками, но и ногами, соприкасались между собой гениталии. Запрятанное в темный угол скопление тестостерона, который не успел проявиться в агрессии, снова показало свои уши, но теперь в другом свете - в плотском желании. И это даже было хорошо.
Дона совсем не тревожило такие факты, как то, что они с Корсо хоть и знакомы давно, но никогда не были близки в общении. И не будет. И, что все это может вылиться в некоторый дискомфорт, особенно при встрече тет-а-тет. Да что теперь об этом думать. Как там? Не стыдиться того, что уже сделано. Разрешение на шаг назад не давали.
Поэтому Антонио так сильно сжал в руках тело Дамиано, наслаждаясь его молодой силой, крепкостью, тяжестью. Конечно, старался быть внимательным, потому что помнил - рука, которая была тут же пристроена к дону на плечо во избежание разных неприятных моментов.
Так как куртка уже спала, то никаких преград для ласк практически не оставалось. Но долго заморачиваться на прелюдиях в данный момент Тони не хотелось. Вернее - не моглось. Его рука с одной стороны подхватила Дами под задницу, сжимая пальцами ягодицы, а вторая сгребла пах, жадно, словно это принадлежало только ему - дону.
Быстро разобравшись с застежках на брюках, мужчина просунул руку внутрь - в жар. Сразу же, без обычной преграды  в виде мягкой ткани белья. Отличная свобода для маневров, можно сразу же вложить в руку член, чувствуя, как он начинает наливаться под пальцами.
Все, теперь Тони было тяжело сдержаться, оставаясь на дистанции ласкового поцелуя. Он впился, смял губы Дамиано, с напором толкаясь языком внутрь, разрывая слабую сейчас защиту из губ и с удовлетворенным глухим стоном встречаясь с языком своего партнера.

Это незначительное, с точки зрения стороннего наблюдателя, если такой бы был, движение бедрами, естественное и плавное, перевесило в Тони еще одну чашу. Тягость полилась через края, не давая спокойно дышать и контролировать собственные движения с той точностью, с которой хотелось. И, уже не чувствуя вокруг ничего, кроме рук, тела, губ, чужого жара, перекатывающегося в свой собственный, дон оттолкнулся от дивана вперед и вбок, заваливая Дамиано на спину, предварительно успев подложить под левую лопатку руку, все еще помятуя о вывихе. Но все равно движение вышло резким, грубым, нетерпеливым. Хотелось снова окунуться в огонь, еще сильнее по напору, чем был до этого. Вжался бедрами в пах, приподнимая рукой ногу, чтоб быть ближе, теснее к желанному.
Теперь медлить было нельзя, иначе - потухнет то стремительное и неукротимое, что вдвоем построили за пару минут. Антонио уцепился пальцами за пояс растегнутых брюк, приподнимаясь на руке над Корсо, чтобы снять их без заминок, откинуть в сторону стола, где уже валялся пиджак, сдернутый точно так же в попыхах.
Нависнув над парнем, Морелло неохотно оторвался от ласк на какое-то мгновение, чтобы нашарить в рядом лежащей аптечке что-нибудь нейтральное, с хорошим свойством смазки. Только не вазелин. Крем. Что-то нашел, главное не перепутать, потому что голова совсем не работает.
Тони снова опустился всем телом на Дамиано, осторожно, чтобы не задавить. Нашел его губы своими, в очередной раз даря жадный поцелуй, протискивая язык между губами, оборачивая и толкаясь с собратом. И заново все тело прошибает крупная дрожь возбуждения.
Рука добралась до члена, в несколько движений ставя его в полное эрегированное положение, и опустилась на мошонку, чуть сжимая пальцами и перекатывая яички. Нетерпелось пойти дальше, пройтись подушечками пальцев по кожной перемычке, ведущей к сжимающемуся кольцу напряженных мышц. Дон отстранился от поцелуя, утыкаясь лицом в шею, хаотично оставляя поцелуи, чтобы сосредоточиться сейчас на том, что внизу. На легких дразнящих прикосновениях к внешнему сфинкетру, расслабляющим нажатиям, чтоб можно было бесприпятственно скользнуть внутрь.

Сдерживая натиск все нарастающих волн, охватывающих все тело, Тони сконцентрировался на своей руке, ласкающей Дамиано там, внизу. Палец толкнулся внутрь, легко скользя благодаря крему, за ним последовал и второй. Оба остановились сначала лишь по первую фалангу, позволяя сфинктеру привыкнуть для начала к такому объему, и лишь потом прошел глубже, на всю длину. Теперь главное скользнуть подушечками по внутренней стенке, правильно согнуть пальцы, чтобы сразу найти предстательную железу. Нащупав, дон нажал на нее пальцем, раздразнивая, чтоб Корсо не сопротивлялся внутри и смог сильнее расслабиться.
Фраза, показавшаяся сначала смешной, немало распалила и так приходящего в возбуждении мужчину. Удивительными все-таки свойствами наделены некоторые слова в некоторых ситуациях.
- Хорошо, кричи... - успокоил он Дамиано, надеясь на то, что комната дочери находится в тако отдалении, что она не услышит не звука. А что до остальных - Антонио все равно.
Оставив еще несколько поцелуев на поддатливой, выгнутой навстречу шее, Тони отстранился, приподнимаясь на локте и вытаскивая пальцы из тесной плоти.
- У тебя есть с собой? - если нет, то, кажется, Морелло бы не сдержался, даже зная, что стоит лишь подняться в кабинет или спальню, где обязательно найдется упаковка. Силы были нужны для другого.

Хрипло рассмеялся на замечание Дамиано. Если бы не было - было бы больно. И тому, и другому. И никакого удовольствия, наверное. Несмотря на то, что Тони любил подчинять себе, грубостью и резкостью, чаще всего хотелось ответных чувств и желания. Поэтому... поэтому очень хорошо, что презервативы оказались под рукой.
Немного приподнявшись, но не вставая на колени полностью, так, чтобы Дами было удобнее добраться до его члена, дон судорожно, но тихо выдохнул, словно пытаясь таким образом высвободиться от накопившейся животной энергии, сконцентрированной в районе живота, теплой, как грелка. Ладонь парня, уже привыкшая и кажущаяся родной, прошлась по всей груди, затрагивая напряженные соски, и снова скользнула к паху. Как же хорошо ощущать чью-то руку у себя на члене, сильную, уверенную. Возбуждение снова зашевелило волоски на затылке, мутя сознание новым приливом.
Тони положил свою ладонь поверх руки Дамиано, утверждая его присутствие там, и почувтсвовал латексный скользкий материал под пальцами - чужеродный. Но, если только так можно по хорошему, то - конечно. Когда обе руки отстранились, недовольно промычал, но снова нашел утешение - потираясь членом о пах Корсо, надавливая налитой тяжестью о мошонку и - вниз.
Так как уже было трудно удерживать себя на руках, дон опустился, чуть сдвигаясь в бок, чтобы не задавливать партнера своим немалым весом. Обхватив ногу Дамиано, он приподнял ее повыше, чтоб маленькая дырочка у него между ягодиц открылась без напряжения, естественно. И снова мужские грубые пальцы протискиваются в нее, разминая, раздвигая стенки, чтоб было легче и ему - Тони, и тому, кто будет терпеть в начале - Корсо. Теперь точно все.
Утвердительно посмотрев в синие глаза парня, улыбнувшись спокойной и безмятежной улыбкой и оставив легкий поцелуя на скуле, Морелло обхватил рукой свой член, направляя его в цель, и толкнулся бедрами. Затем назад, полностью выскальзывая, и снова толчок, поглубже.

Сначала было трудно входить. Если в начале пути все было хоть немного растянуто, то чем дальше - тем становилось уже. Тони двигался неторопливо, с каждым разом скользя глубже, резко вдыхая воздух, когда Дамиано сжимался - то ли произвольно, то ли специально, уже и не поймешь. Наконец, оказавашись охваченный горячей плотью по всей длине, мужчина двинулся в обратном направлении, снова полностью выходя из парня - раздразнивая.
Отвлекшись на мгновение, дон поймал взгляд Дами, напряженно улыбнулся ему и чуть приподнял голову, подкладывая под затылок свою ладонь, чтобы снова поцеловать, только на этот раз спокойнее и уверенней, словно они никуда и не торопятся. Вторую руку он сжал на бедре, подхватывая его повыше для более удобного входа, хотя Корсо и так сделал все возможное, чтоб это было комфортно для Тони.
Снова толчок бедрами - уже глубже и смелее; дон, почувствовав расслабленость партнера под собой, мог себе позволить сделать более резкие движения. Скользить внутрь теперь было сплошным удовольствием - ничего не мешало,  но стенки вокруг были все еще узкими, тесно обхватывающими ствол по всей длине. Антонио задохнулся от этого, судорожно и громко ловя новый глоток воздуха, который снова потерялся где-то внизу.
Рука, бороздившая по спине, так приятно касающаяся разгоряченной кожи, успокаивала, придавая желанию особый оттенок ласки и сладкой неги, а не тупой звериной страстности. Поерзав и вытянув руки, позволяя стянуть с себя рубашку, Тони снова прижался телом к Дамиано. Ощущение прикосновений обнаженных тел еще больше сбивало с толку, туманило рассудок, и движения бедрами стали быстрее, резче, иногда сбиваясь с ритма от внутренней хаотичности возбуждения. Целовать в таком состоянии размеренно было тоже невозможно, поэтому мужчина уткнулся носом в шею, с шумом вдыхая запах парня, его волос, кожи, губами сжимая мягкую кожу.
Лежавшая на бедре Корсо рука переметнулась к его члену, крепко сведя пальцы по кругу и сдвигая крайнюю плоть в такт движениям, размазывая смазку по всему стволу.

И вот - первый стон, словно мед - сладкий, обволакивающий, добавляющий всем прикосновениям особенной чувствительный. Еще не громкий, а если вдруг Дамиано захочется, то Тони может его украсть, вовремя накрыв губы своими и не дать в желанную силу закричать.
Каждый раз проникая внутрь, особенно в те моменты, когда мышцы внутри импульсивно обхватывали ствол члена, и когда можно было почувствовать как реагирует на движения партнер - дрожью, всхлипом, отдачей - мужчина пытался отвлечься на что-нибудь, чтобы только не закончить все так быстро. Уже было так мучительно жарко, и в тело при каждом движении проникали миллионы иголок, заставляя ерзать, находить еще больше тепла в чужих руках, что хотелось скорее прийти к разрядке. К тому же, игнорировать ответные ласки было глупо, и это ценилось и душой и телом по высокой цене.
Отстранившись от шеи, где под губами чувствовался бешенный ритм гоняемой по телу крови, дон чуть отстранился от Корсо, нависая над ним на вытянутых руках. Удобно уперевшись коленями в подушки дивана, он подхватил его ноги и резко двинул на себя - насаживая, при этом хрипло рыкнув. Теперь уже и вправду не было смысло размазывать акт на длительное время. Что-то внутри переключилось, заставляя понимать, что выход уже рядом, и Тони захотелось чего-то звериного, стремительного и четкого. И как раз в таком положение это вышло бы не только удовольствием для одного человека, но и для двоих сразу.
Бедра задвигались все быстрее, уже без лишних остановок, чтобы полностью вытащить член, пощекотав нервы, и дон вбивался внутрь все жесче, но при этом не сбивая ритм. В какой-то момент он потянул Дамиано на себя, обхватывая за талию и прижимая к телу, добиваясь того, чтобы парень обхватил его ногами. Теперь было удобнее целовать: то лихорадочно по всему лицу, то только губы, когда партнер стонал громче позволенного для хорошей гостиничной акустики.
Руки сжались сильнее, впились пальцами в напряженные мышцы спины Дамиано, когда Антонио уже почувствовал, что стоит лишь парню хоть немного сжать его там, то... Последний толчок внутрь с желаемым результатом, и мужчина напрягается всем телом, с шумом и хрипом вдыхая воздух, пытаясь в последних силах еще крепче прижать к себе партнера. И теплое расслабление, волной охватывающее все тело. Неописуемо. Быстро скоординировавшись, дон толкнул Корсо обратно на спину, на диван, снова надвисая сверху и дотрагиваясь до его члена - требовательно. И губы опять на губах. Наверное, завтра, у Дамиано все губы будут красные от поцелуев и успевшей вырасти за день щетины Тони.