Пожалуй, "лихорадочно" - именно то слово, каким можно было бы назвать эти сборы. Спешка, это то, чему сейчас отдался Дамиано. Целиком и полностью. Он не думал забирать все, да и некуда было. Свернуть ноутбук, бросив все шнуры в сумку одним клубком. Побросать туда же кое-какие вещи. В Палермо хоть и ждала его пустая квартира с минимумом мебели, зато там не было Анжело. Этот мальчишка свел его с ума, стал причиной болезненного и бесконтрольного безумия. А Дами не хотел умирать от ревности, или убивать от ревности, что было куда хуже. Если он не позволял себе быть с Анжи, то мог хотя бы не разрушать его жизнь изнутри, мог позволить себе уйти, чтобы сделать хоть что-то правильно.
Бросив в сумку маску, обернутую полотенцем - все еще перепачканную кровью, потому что он не дал себе времени, чтоб ее стереть - Дамиано порывисто застегнул молнии на сумке. Огляделся, стараясь вспомнить, взял ли все, что хотел забрать.
Уйти, чтобы спасти его от себя и своего безумия. Да, пожалуй, это было бы правильно.
Было по-всякому. Но еще ни разу он из-за ревности не убивал человека при свете дня, в каких-то десятках метров от поместья, где шел семейный праздник. А если он не уйдет - это безумие врастет с корнем, задушит, или толкнув к племяннику, или на более кровавые убийства. И он изуродует парню жизнь окончательно.
Подхватив сумку и забрав со стола конверт, который он затер до дыр, но так и не рискнул распечатать, блондин выскользнул из комнаты, закрыв за собою двери, и прошел по коридору до дверей в комнату Анжи. Открыл, тихо пройдя внутрь и оставляя на столе конверт. И направился обратно в коридор - чтоб спуститься ступенями вниз, бросить сумку на байк и удрать. Пусть это лучше выглядит, как бегство, чем их отношения будут усугубляться.

Три уже не совпадение. Три это последовательность.. . Макс.. О Боже, нет!
Девушка на другом конце провода оцифрованным голосом заявляла, что абонент в данный момент не может поднять трубку. Анжело начало ощутимо подташнивать.
«Это мой любовник!» Брошенная с вызовом фраза была неким спусковым крючком, который раздался в голове у обоих. Он не жалел ни тогда ни сейчас, но волнение не отступало, наоборот захлестывало волнами.
Черт возьми, ну почему же так жарко? Так адски жарко.
Лицо и шея горят, руки трясутся мелкой дрожью, Анжи пошел ванную и подставил голову под кран с холодной водой. Шея онемела от напряжения мышц, тело свело короткой нервной судорогой и наконец парень взял полотенце наскоро вытирая волосы. Услышав, как тихо  открылась дверь и кажущийся таким оглушительным в тишине хруст осколков, рассыпанных по полу от большого зеркала со шкафа, которое он разбил час назад бутылкой из-под текилы.  Анжело рывком открыл дверь ванной и первое что он увидел – конверт на столе, второе – Дами выходящий  из комнаты.
- Стоять! - Так умел только Анжело. Сказать в такой ситуации приказным тоном. Ведь по другому просто не услышат. Подлетел к столу, забирая на ходу конверт, бросился к блондину, который явно собирался убежать. Снова убежать, но в этот раз что-то было иначе, по-другому, всерьез и с привкусом ненавистного «навсегда».

- Ооо, нет!.. - Сквозь зубы, едва слышно, чтоб в следующий момент, пригнувшись, будто ему в спину что-то бросали, шмыгнуть за дверь. Метнуться сначала влево, чтоб, ругнувшись, тут же свернуть обратно и рвануть к лестнице. Ремень, сваливающийся с плеча - Дамиано подхватил сумку уже едва ли не на лету. "Вот уж действительно, таракан в кладовке. Кукарач. Насрал, а теперь - бежать", - мрачно подумалось.
И такое многообещающее "стоять" за спиной. Как будто бы он остановился. Ха-ха. Наткнувшись прямо на лестнице на кого-то из гостей, блондин чуть не загрохотал вниз, сцепив зубы и содрав кожу на кончиках пальцев о деревянные панели на стенке, когда пытался удержать равновесие. "Побег из курятника. Твою мать... ПростиГосподипомогипоследнийраз,свечупоставлю,ейБогу!"
- С дороги! - Рявкнул, впилившись в стоящую внизу толпу гостей, кажется, даже сбив кого-то с ног. Главное - не оборачиваться. Ни за что. Что-то крикнул возмущенно отец, стоявший чуть дальше от лестницы, в коридоре между комнатами. Дамиано - ноль реакции. Сознание зациклено на стеклянных дверях впереди, потому что за ними - двор, а во дворе стоит байк, на который нужно бросить сумку, и...
И душит, душит, теснит в груди, сдавливает горло, саднит, срывает хриплое дыхание. "Господитвоюматьзачто?!" Только не оглядываться.

Ах даже так! И на что ты надеешься? На Божью помощь?
Анжело бежит между гостей, петляя, где-то роняя полотенце и сейчас волосы хлещут  по лицу и  противно липнет к спине быстро намокающая рубашка. Но у него есть цель, которая сейчас постыдным образом сбегает, показывая пример бега с препятствиями в лучших традициях паршивой американской комедии.
Черт возьми! Господи помоги, прошу и уповаю... Ну не дашь же ты этому исчадию ада просто так отделаться и сбежать? Ведь должна же быть в мире хоть какая-то справедливость?
Неосторожно было со стороны официанта стать рядом с дверью, в результате чего поднос с шампанским полетел в сторону опешивших гостей. Краем глаза Анж заметил, что львиная доля попала на новое платье очередной пассии брата, но даже позлорадствовать отдуши нет времени..
Чертчертчерт!
Дами успевает выскочить в сад и Анжело в последнем, отчаянном рывке просто сбивает его с ног, наваливаясь в один прыжок на спину.
- Твою мать! Какого черта! Отморозок недоделанный!

А сумку он все же уронил. "Черт!.." Короткий рык срывается с губ, рвется, когда Анжело приземляется на него сверху. "ТвоюматьГосподизачто?!" Мысли конвульсивно бьются, лупятся в стеклянные стенки сознания, оставляя паутиной разбегающиеся трещины.
- Отвали!.. - Хриплым недовыкриком. Подбородок ссажен вкровь, ладони, локти, колени. Кровит прикушенная при падении губа. Коса где-то у Анжи под коленом и Дами приходиться приподнять голову, чтоб не тянуло так сильно. "Позор!" - завывал Попутчик, прогоняя роящиеся мысли, хоть как-то стараясь защитить сознание. "Дихлофос... Етить твою налево... Кончились бега." - Слезь с меня, слышишь?! - Выгнутая спина, рвущееся дико под чужим весом тело - сбросить и продолжить движение любой ценой. Ему, черт возьми, необходимо уходить. Пока охрана не добралась до пляжа, и не обнаружила там что-то крайне интересное. Естественно, как минимум Вега опознает что-то знакомое. А потом отец будет иметь его в мозг, парить морализаторством и взываниями к его здравому разуму, просить остепениться и прекратить совершать непростительные глупости. "Тебя спасет могила..."
Где-то в дверях уже столпились гости, глядя на умилительную сцену родственных отношений. Господи, они же жили через стенку гребаных надцать лет!
- Свали с меня, придурок! - Еще один рывок, кровящие ладони пачкают дорожку, на которой он лежит, но ему плевать. У него и так не самый замечательный вид. Губа сто процентов распухнет... Главное, чтоб на подбородке не осталось шрама... И чтоб ноутбук был цел...

- И не подумаю отвалить! Еще и орать сейчас начну, чтоб мало не показалось… - Возмущенно шипит на ухо, вставая с Дами, критично осматривает ссадины. - Прости..
Так много хочется сказать, так много нужно прокричать прямо в ухо этому балбесу, чтоб ему провалится на этом месте.
- Скотина, ты почему оставил конверт? Почему бежишь как ошпаренный, почему убиваешь моих любовников, почему не можешь смотреть мне в глаза?
Сцепил зубы, буквально выплевывая слова, даже не собираясь отступать далеко, в случае чего готовясь к новому прыжку.
Проклятье! Почему все так сложно?
- И скажи мне, неужели трудно сказать «пока»? В лицо?
Сердце бешено колотится в груди, собираясь разорвать кожу и проломив кости выскочить наружу. А гости тем временем недоуменно продолжают таращиться в окна и это только усугубляет атмосферу и нужно что-то быстро решать.

- Ори громче!.. Гости смотрят!.. - Прошипел, поднимаясь. Отозвался только на фразу об убийствах, да и то, косвенно ее задев, не ответив толком. Мазнул ладонью по губам, но уже не стирая кровь, а просто размазывая - порядочно набежало; одинокая капля кралась уже по горлу вниз, к ключицам, но Дамиано не ощущал этого - и без того по коже бежали мурашки. Наклонился, подхватывая с земли сумку и встряхивая, отряхнув налипший на ткань мусор. - Мне нужно уехать, я уезжаю. И не обязан перед тобой отчитываться. - Язык оббегает губы, стараясь слизнуть кровь, счистить. Во рту солоно и медно от кармина, бегущего из ссадины. Ладони ноют, он запачкает руль, и уже запачкал сумку, и еще черт знает чего и сколько запачкает. Анжи - в первую очередь.
Шаг вбок, чтоб обойти. Прижатая к подбородку свободная рука - ладонью, к саднящей и ноющей от удара коже. У него даже платка с собой нет - хорош же он будет. "Вот же срань Господня... Нужно мне было этот конверт возвращать... принципиальный придурок... Могила тебя... исправит..."
Шаг вперед - к стоянке. Уже не бегом, а шагом, но целенаправленно и неотвратимо. "Да кто здесь старше, в конце-то концов?!"

- Ну да конечно, отстаньнемешайнетвоедело… Дами, так не уезжают, так – сбегают…
Голос даже не дрожит, а  внутри всего колотит, внутренности пропущены через мясорубку эмоций. В голове пульсируют обрывочные мысли, не желая собираться в кучу.
Смотреть на кровь на лице Дамиано нет никаких моральных сил, платка нет, зато на нем чистая и влажная рубашка, в которой он был в душе. Анжи обходит упертого придурка и останавливает упираясь ладонью в грудь.
- Дай я хоть вытру кровь, а то вдруг еще заражение будет и ты умрешь... я буду очень сильно скучать и никогда тебе такой глупости не прощу.
Вытирает сосредоточенно манжетой кровь с губы, осторожно, стараясь не причинить боли, зная что у него есть пару секунд, потом, в лучшем случае его отшвырнут в кусты, а что будет в худшем – лучше не загадывать.
Почему все не может быть просто?

"Заражение крови будет, и ты умрешь", - слова доходят, как сквозь вату. Больше оставляет отпечаток интонация. "Такой маленькой катастрофы для моей смерти недостаточно..."
От осторожных прикосновений по телу бежит жар, и его колотит, как и Анжело, будто эта внутренняя дрожь заразная, передается по воздуху. Дамиано передернул плечами - конвульсивно, коротко, как будто поеживаясь, на самом деле стараясь сбросить это ощущение. В остальном же остается стоять неподвижно, ловя эти смутные, через ткань, прикосновения, стараясь запомнить тепло рук на лице, хотя через рубашку оно еле ощущается - больше делает свое дело сознание, обманывая, подбрасывая деталей, чтобы именно это воспоминание осталось с ним как можно дольше.
Приоткрыв глаза, которые зажмурил в самом начале, когда Анжи еще только обошел его, заставив остановиться, смотрит на парня сверху вниз. Очень сверху-вниз - всего тринадцать сантиметров разницы ощущаются так, будто он порядочно выше. И как бы хорошо эта голова в темных кудрях опускалась ему на плечо... "Твоя большая кошка спасается бегством, чтоб не растоптать твое будущее..."
Стоять молча и позволять эти прикосновения - это тоже выход, тоже уловка, тоже оттяжка. Он никуда не хочет уходить - кого он здесь обманывает. Дами вздрагивает и отдергивается, только когда слышит из зала голос отца - мужчина, скорей всего, пытается через толпящийся в дверях народ прорваться на двор. Повернув голову, блондин смотрит на двери, и на стоящих на крыльце гостей - какие-то несколько секунд. Нашли, что ли?.. Или отец задним числом понял, почему он бешеной ланью проскакал по залу со спортивной сумкой? Дожидаться отца семейства, пусть уже и в годах, но такого же крепкого, как и в молодости, чтоб выяснить, кто он - Дамиано - такой, и что себе позволяет (а, кроме того, какое предположение более относится к правде), он не хотел. Поэтому мягко отстранил от себя руку племянника, вновь обходя его, и на этот раз куда более быстрым шагом направляясь к стоянке. "Теперь только б Вега по пути не встретился..."

- Дами… Домиано. - Как и в первый раз коверкая его имя, Анж настырно идет  следом, сам еще плохо соображает зачем именно, но не идти невозможно. Есть какое-то притяжение, которое сильнее любой логики. – Неужели я не заслуживаю хотя бы внятного объяснения, почему ты сбегаешь?.. Я знаю кто ты… знаю что ты делаешь.  Я видел... альбом. – Непродолжительная пауза, - тело… я не боюсь. 
Каждое слово дается с трудом, это даже не попытка удержать или задержать, просто он пытается понять, пытается донести что-то.
Я видел тело зашитое косыми швами, видел зарисовки… Ты - Да Винчи, в своем роде… только они были живыми, ты сам убивал свой «учебный материал»… но это не пугает, не вызывает никаких эмоций.
Еще шагов десять, байк стоит на месте и кажется сейчас призывно моргает фарами, подбадривая своего владельца. Анжи стиснул зубы, стараясь унять воображение.

- Где альбом? Вернее, то, что от него оставалось и то, что ты видел. - Если бы он оставался, он бы вычитал его. Он бы его сто процентов избил. Просто за то, что тогда на показе он посмел намекать. Просто за то, что сейчас он говорит все это прямым текстом. Дамиано сцепил зубы - под кожей заходили желваки. "Твою мать. И какое именно тело он видел?.." Честно сказать, ему отчасти было все равно. Ему бы спалось спокойней, если бы он не знал. - Я хочу, чтобы ты вернул мне альбом. Или то, что от него осталось. Если оно у тебя. - Дамиано закрепил сумку на багажнике байка, и только тогда обернулся к Анжело - когда первая чесотка в руках прошла и ударить хотелось не так сильно. "Да как он посмел!.." И взгляд, когда блондин смотрел на племянника, был совсем другим - холодным, безразличным, злым, каким угодно, но не привычно лукавым и мягким. - Где альбом? - Он поднял голову, коротко взглянув на дорожку, идущую к дому, и вновь перевел взгляд на лицо Анжи. "У меня нет времени..."

- Как где? – Даже удивился немного такому глупому вопросу. - Конечно я его сжег, а то вдруг бы его нашел еще кто-нибудь.
Внезапно нахлынуло бешеное раздражение и захотелось сделать больно, очень больно, так больно, чтобы Дамиано запомнил это на всю жизнь. Если причины такого желания  и были связаны с его чувствами, он не хотел над этим задумываться, не сейчас по крайней мере.
- Ты никогда не сможешь убежать от меня до конца, ты просто этого не захочешь сам.. Это будет отсрочка, фора в игре. – Подошел совсем близко, глядя прямо в глаза, Дамиано прежде никогда не видел его таким: лихорадочный блеск глаз, цепкий взгляд, даже черты лица немного заострились, выдавая какую-то сумашедшую ауру вокруг . - А я буду писать тебе письма. Раз в месяц. На желтом листке бумаги только по одному слову, буду прятать их в конверт, где не будет ни адреса, ни штампа, - только твое имя. А ты будешь очень хорошо прятаться, потому что когда я тебя найду - убежать ты больше не сможешь.
Припечатал изрядно помятый, даже разорванный в нескольких местах, конверт к груди дяди.

Конверт свалился на песок подъездной дорожки к ногам Дамиано первым. Вторым свалился Анжело - удар правой пришелся в скулу, оставил мазок крови с перепачканных красным костяшек. Блондин зашипел, прижав тыльную сторону руки к губам, стараясь унять звенящую боль. "Дай Боже, чтоб я не разворотил ему челюсть..." Развернувшись, перебросил ногу через седло мотоцикла, заводя мотор. Опережать племянника в исполнении желаний он умел мастерски, хотя и не читал мыслей.
- Ворота! - Рявкнул охране - двоим рослым парням, что стояли неподалеку и вдумчиво курили, наблюдая за их выяснением отношений. Один из ребят тут же рванул к сторожевому пункту, запустив мотор на воротах, которые начали медленно открываться с тонким скрежетом. Блондин тем временем снял с руля шлем, надевая, пряча лицо за зеркальным забралом. Застегнул ремешок, застегивая куртку - на майке были пятна крови, да и продувало бы его не детски. Уже лишь одной ногой касаясь земли, Дами медленно повел байк к воротам - проскользнуть в щель он уже мог бы.

В голове звенело и лицо болело адски, но одним рывком он поднялся с дорожки и спокойно посмотрел вслед уезжающему дяде. Осторожно провел по ударенному месту пальцами, процедил проклятья сквозь зубы и слизнул кровь, которую вытер со скулы. Смотреть, как Дамиано уезжает - невыносимо горько и внутри что-то обрывается и расслаивается, будто срезают мышцы или запекают кожу.
- Вот пёс без хвоста… который за шиворот треплет кота…
Свистящий шепот может был, а может и нет, но горькая улыбка уже зазмеилась по прокушенным губам, а на асфальт упало пару красных капель.

Скорее всего Дами не услышал последних слов Анжело. Мотоцикл взревел, дернул с места, взбив мелкий гравий и подняв пыль. Порыв ветра взбил кончик золотой косы. Байк скрылся за закрывающимися воротами, рык мотора был слышен еще с минуту, потом постепенно затих вдали.
Мотоцикл шел ровно, на максимуме скорости, которую позволял мотор. Потом вильнул раз, другой, замедлил движение, съехал в кювет. Дамиано разжал пальцы, сжимавшие руль. Остервенение кончилось, и вместо него пришло что-то иное. Что-то, чего он до этого момента никогда не знал и не ощущал. Уперся предплечьями в ручки руля, расслабив ладони с дрожащими пальцами. И, не снимая шлема, опустил голову, хрипло застонал. Его било мелкой, нервной дрожью. Внутри, где-то на уровне груди, разворачивался ледяной ураган, вырывающий из легких воздух, морозящий, и одновременно жаркий.
Дамиано первый и последний раз в жизни плакал.

Вега подошел к Анжело сзади. Наклонился к плечу:
- Сеньор Росетти, на пляже... вам нужно это увидеть. Прежде, чем тело заберут.

За сим - все.