Вопреки возможному ожиданию, охрана в клубе на неожиданного гостя не таращилась, хотя остальной персонал и позволял себе бросать украдкой взгляды. Еще бы, «начальство» приехало позднее обычного, на совершенно иной марке машины, да еще и со следами побоев на лице. Определенно, столь загадочные обстоятельства уже готовы были расползтись слухами по всему клубу, но со второго этажа этакой походкой дивы, спустилась секретарша подрабатывающая моделью, или же наоборот, модель подрабатывающая секретаршей, и все вокруг как-то отчаянно засуетились, принялись имитировать бурную деятельность и отвели глаза.
- Синьор, прошу Вас, пройдемте со мной. Господин Гримальди Вас ожидает в своем офисе. – Если бы красотка была лисой, она бы повернувшись, вильнула шелковистым солнечного цвета хвостом, а так Арриго был удостоен шикарного жеста бедрами – тут уж становилось понятно, на кой его близкому родственнику такая помощница.

Со времен разгрома, на первом этаже произошли некоторые изменения во фресках, да и живность в центральном бассейне запестрила разнообразием, но второй этаж как был, так и остался без изменений. Рачительный хозяин вряд ли позволил бы себе перестраивать обширный офис только по тому, что ему разонравился цвет стен или пола, а более серьезного повода в виде пары брошенных невзначай гранат здесь не случилось.
Когда дверь открылась, Бастиан сидел за столом и мерно притушивал о хрустальную пепельницу сигарету. На вошедших мужчина посмотрел убийственно-спокойно, словно все происходящее его не касалось, и медленно поднялся из-за своей мнимой баррикады.
- Бьянка. – Поймав крайне любопытный взгляд секретарши, которая сейчас без лишнего стеснения пыталась на глаз определить различия между близнецами, Гримальди сдержанно улыбнулся, давая понять, что подобные гляделки не уместны и довольно холодно добавил:
- На сегодня Вы свободны. – Дождавшись, когда молодая, сочная женщина, едва заметно надув губы, проскользнет на выход и прикроет за собой дверь, Грим с некоторым трудом перевел взгляд на «свое отражение».
Почти месяц муки. Иначе охарактеризовать прошедшее время было нельзя. Предложи кто Бастиану испытать физическую боль вместо душевной, он был сам тащил крест на голгофу и сам бы на нем повис, лишь бы только не мучить себя изнутри множественными тяжкими мыслями.
А думать о чем было. В первые же дни после того, как мафия совершила нападение на игровой клуб, Грим вынужден был расстаться с крайне приличной суммой, чтобы получить хоть какие-то крохи информации. Длинным языкам повезло, они серьезно обогатились на бизнесмене, ровно как и два нанятых частных детектива.
Но самому итальянцу полученные данные принесли только боль и страх.
Так в своей жизни Гримальди еще никогда не боялся. И беда эта была в обретенном и едва не потерянном брате. Смутные данные о том, что Арриго в плену у какой-то там враждующей мафиозной группировки, ранен или едва не при смерти, доводили Грима до полубезумного состояния. Из-за неуверенности в том, что близнец все еще жив, итальянец сильно похудел, под глазами, несмотря на старания стилиста, все еще лежали заметные тени, а совершенно неуместная для серьезного человека щетина надежно укрепилась на лице.
Чтобы не наломать дров, все сделки пришлось перекинуть на помощников, но даже это уменьшение головной боли мало спасало. Внешне все такой же спокойный, мужчина добровольно жрал себя изнутри, не в состоянии справиться с мыслью «что если» и не имея возможности поделиться этим грузом хоть с кем-то.
Жизнь, определенно была куда как проще, когда брат был едва ли не мифическим существом, находящимся где-то там... Всегда можно было успокоить себя тем, что плоти этот призрак не обретал.
Но судьба не устояла, принесла подарок, чтобы показать его, и едва не отобрать насовсем.
Сигарета уже давным-давно потухла, свернувшись в трубочку на дне среди десятка таких же сестер (по крайней мере три из которых все еще продолжали слабо тлеть, явно выкуренные в последние пять минут) но Грим упорно продолжал ее вдавливать в потемневший от пепла хрусталь.
Мало бы кто заметил, что рука у мужчины едва заметно дрожала.
Когда наконец разум подал команду остановиться, Бастиан поднялся, оправил пиджак, и позволил себе подойти к близнецу.
- Столько лет не виделись, а я не знаю, что тебе сказать. – Собственный голос показался глухим, но Грим явно сохранил в нем все властные и уверенные нотки. Брату он не должен был показывать того, на сколько взволнован и какое чувствует неожиданное облегчение, не имел права, ведь перед ним стоял его единственный живой на этом свете родственник по крови. Чудом живой.
Во рту как-то пересохло, что легко можно было списать на сигаретный дым, но даже будь у итальянца возможность говорить, он бы не знал что добавить. Несмотря на великолепно поставленный голос с подкупающими доверительными нотками, некоторое знание человеческой психологии, умение убеждать, сейчас Бастиан был беспомощнее пятилетнего мальчишки.
Но одно уверенное чувство билось в висках, заставляя действовать – если эту стенку в тридцать лет не разбить сейчас, потом ее не удастся разломать уже обоим.
С трудом подняв отяжелевшую, задеревеневшую руку, мужчина положил ее на плечо Арриго, ощущая под пальцами живую плоть, а не призрачный силуэт. Это придало некоторых сил. Пальцы скользнули пиджаку, по вороту рубашки вверх, на затылок, и мягко, но настойчиво заставили близнеца склонить голову, прижать ее к плечу старшего брата. С замиранием сердца, как на первом свидании, Гримальди ждал хоть какой-то ответной реакции и с ужасом понимал, что если близнец его сейчас оттолкнет, внутри что-то лопнет, как натянутая до предела стальная струна, и он сломается.