"Если вы проснулись у себя дома в своей постели, то значит, вы там и уснули", – гласит непреложная народная истина. Однако другая думающая часть человечества утверждает, что сыпать цитатами легко, потому что на свете столько великих писателей и мудрецов и они столько всего умного сказали, что вроде как и напрягаться не стоит, цитируй себе да и все.
Саша в отличие от людей высокообразованных, думал слишком мало, он не анализировал, пытаясь понять, на чем держится и как работает весь этот бардак, что творится вокруг его жизни. Подобно тому, как вампир не войдет в дом, пока ты его сам не позовешь, Ги не торопился впускать бардак в свою жизнь, в которой вроде бы все было разложено по полочкам. Он как евреи, которым спустя множество лет запрета вновь разрешили многоженство, но мало кто торопится этим воспользоваться. 
Ги проснулся оттого, что услышал, как во входной двери с привычным скрежетом прокручивается ключ. Он поднял голову с подушки, ожидая услышать шаги, которые должны принадлежать его матери, но их не последовало. И тогда он позвал:
-Мам, - голос с утренней хрипотцой пробежался по пустым комнатам небольшой квартиры. – Мам, это ты? В ответ тишина, когда-то пугающая и леденящая, а сейчас вошедшая в привычку. Отыскав свой мобильник под подушкой, молодой человек набрал нужный номер и приложил трубку к уху, чтобы услышать незнакомый так сильно обезображенный болезнью голос. Перебросившись с Рахель парочкой дежурных фраз, удостоверившись, что она еще жива и пообещав заскочить к ней в больницу по возможности, Саша, поднялся с кровати и направился в душ. Ему хотелось поскорее покинуть квартиру, в которой сегодня прямо с утра стало невыносимо. Шейный отдел отчего-то ныл, и парень массажировал позвонки подушечками пальцев, стоя под теплыми струями душа. Еще пол часа, для того чтобы высушить волосы, одеться и сделать пару глотков холодного кефира из холодильника.
Выйдя из дома, Саша пряча руки в карманы брюк, соображал кого можно навести в столь ранний субботний час.

Съемная квартира Мими

обычная стандартная съемная квартира (Корона)

О том, как Саша в подобном виде, а главное, в состоянии почти полной невменяемости, добрался до дома, думается, что писать не стоит. Тут можно достаточно ясно представить недоуменные взгляды пассажиров вечернего автобуса, реакцию прохожих и соседей. Гиршман сейчас не думал ни о чем, в голове был только план оказаться как можно быстрее дома.
Захлопнув за собой входную дверь, парень замер, прислушиваясь к ставшей уже давно привычной тишине пустого дома. Мать была в последнее время совсем плоха, так что она никак не могла оказаться сейчас здесь, среди всей этой угрюмой немногочисленной мебели. Однако привычка вслушиваться осталась. Боль, которую доставляла тишина, стала для Саши уже чем-то необходимым, без ее присутствия он не мог вести столь бессовестный образ жизни. Для полного извращенного удовольствия нужно было просто позвать ее, сначала по социальной роли, а потом по имени.
-Мама? Рахель?
А дальше, стандартное картинное сползание по двери, как в любом фильме претендующим на звание с корнем что-то там «драма», а еще слезы от боли, страха, омерзения и одиночества. Сначала они были безмолвными, сопровождающиеся трясущимися плечами и выпяченной нижней губой. Потому послышались более конкретные всхлипывания, а затем вой мистического некормленого пятилапого животного, а потом Саша закричал. Это были просто звуки, которые рождались в его подсознании и выдавались сквозь напряженные голосовые связки.
-Ненавижу! Ненавижу! – прокричал он и повалился на пол, обхватив перепачканными кровью руками коленки. Все как он хотел тогда, в той квартире.
Час спустя. Истерика прекратилась. Молодой человек поднялся на ноги и отправился в ванную комнату, где, включив свет, он резко отскочил от зеркала, так будто бы оно угрожало ему смертельной опасностью. Через пару минут Гиршман пришел в себя и приблизил лицо к отражающей поверхности в белой пластиковой оправе. Из-за запекшейся корки крови, которая фактически покрывала все лицо парня, как маска, обладающая неким косметическим эффектом, Саше было сложно оценить характер полученных повреждений и ранений. Намочив водой, кончик полотенца нежно персикового цвета, он чуть дрожащей рукой провел по разбитой скуле, оставляя на коже кровяные разводы. Нос сильно опух в районе переносицы и сильно болел при каждом касании полотенцем. Наверное, он был сломан, но вроде смещений не было. Саша шарил в медицине, потому как оба его родителя были медиками. Мама – детский хирург. Отец – анестезиолог. И не смотря на то, что сосудики полопались в глазах, сотрясение мозга естественно имело место быть, но было в легкой форме, потому как Гиршман не чувствовал сильного головокружения и приступа рвоты. Да, голова адски болела, но не более того.
Промыв опухшее лицо полотенцем, ясно осознавая, что носу требуется постановка точного диагноза, что завтра его некогда приятная мордашка превратиться в сплошной синяк, а белки глаз еще сильнее нальются кровью….Однако он жив и сейчас – это самое главное. Нервишки все еще шалили, потому зацепившись ногой о таз, Саша отвесил ему отменного пинка. И тут он вспомнил про ноги, которые к слову из-за подобных пеших прогулок по городу были израненными и грязными.
Забравшись в душевую кабинку прямо в брюках, Ги принялся промывать раны на ногах, а потом дверца кабинки открылась, и в таз устремились мокрые перепачканные кровью и грязью штаны.
Спустя получаса, молодой человек сидел в футболке и нижнем белье на кожаном диване, завернувшись в плед. Он пытался осмыслить все произошедшее, потому как понимал, что ему придется что-то говорить шефу относительно своего несколько недельного отпуска, который Саша потратит на приведение в порядок своего изуродованного ушибами и ударами лица.
Этот номер он помнил наизусть. Почему вот он решил звонить именно сейчас, а не с утра? Наверное, все еще чувствовал себя смелым героем, сбежавшим от злодейских рук и членов.
- Сеньор Роббинс?
- Да
-Это Саша, Гиршман Саша. Вы сейчас можете говорить?
- Что у тебя с голосом? Он практически неузнаваем. Что случилось?
- С голосом? Я хотел…можно мне взять выходные. Мне...мне нужно, пару недель.
- С чего это вдруг они тебе так срочно понадобились?
- Моя мама, она очень болеет, - начал было Саша, но потом отбросил эту идею в сторону. – Я сильно упал, ударился, в общем лицом.
- Это как же нужно было упасть, Саша? - с явным скептицизмом в голосе. - Даже ребёнок при падении руки вперёд выставляет.
- Я соврал. Я подрался, и меня избили, по лицу. – по сути дела это была правда, потому как драка все-таки состоялась, пусть и выглядела крайне нелепо.
- Где ты сейчас?
-Дома.
- Вот и оставайся там. Сейчас приеду и посмотрю, что там с твоим личиком. Договорились мы?
Такого поворота событий Гиршман никак не ожидал, а потому замотал головой так, будто бы Роббинс мог его сейчас видеть.
- Не стоит, правда. Просто, прошу, дайте мне выходные. Я потом все отработаю. Клянусь!
- Я сказал ждать меня, - прорычал Джо, чётко разделяя слова. - Ясно?
-Да, сеньор.
Разговор был окончен и, как казалось Саше, отнюдь не в его пользу. Надев белые носочки, молодой человек еще раз заглянул в ванную, чтобы рассмотреть свое опухшее разноцветное лицо, которые показалось ему еще более безобразным, Ги включил тусклую лампочку бра и, усевшись обратно на диван закрыл глаза, ускользая от света.

Наверное, Саша задремал, потому, как шеф приехал очень быстро, хотя, может быть, так оно и было. Писклявый звонок прозвонил настойчиво два раза прежде, чем молодой человек решился все-таки открыть дверь. Причем, только когда сеньор Роббинс оказался на пороге квартиры, Гиршман вдруг понял всю опрометчивость своего поступка, ведь он оставил сумку с мобильником, бумажником и прочей дребеденью в той самой злополучной квартире. Саша то и домой попал лишь только потому, что держал запасные ключи в горшке с каким-то большим цветком неведомого ему происхождения, находившемся между лестничными пролетами.  Сейчас мог прийти вообще кто угодно, а он даже не удосужился спросить «Кто там?», не говоря уже о том, чтобы посмотреть в дверной глазок. Однако все обошлось, но в его жизни сейчас начнется еще один сюжет.
Парень отлично видел, как поползли вверх брови шефа, едва тот посмотрел на своего подопечного. Да, Саша сам понимал, что выглядит сейчас крайне хреново по все параметрам. Сделав несколько шагов назад, он опустил глаза как нашкодивший щенок, которому вот теперь было стыдно смотреть в глаза хозяину. А ведь Ги и вправду был виноват, он рисковал своим рабочим местом, пожалев Кристал, парень ведь отправился продавать себя на стороне. И пусть он этого совсем не хотел, но вот эти оговорочки уже никому не будут интересны.
Сеньор Роббинс аккуратно приподнял личико Саши за подбородок и тут же очутился почти в плотную с разбитыми губами, ранки на которых покрылись кровяной коркой, с опухшим от ударов лицом, пусть пока различного оттенка красного, но совсем скоро появятся желто-фиолетовые гематомы, а еще тучная от возможного перелома переносица, которая венчала картину аля «царек уродцев».
Спустя пару минут они сидели вместе на диване, и Роббинс призывал Гиршмана к ответу, который вертелся у того на языке, но вот только, чем он был чреват. Смысла нагло обманывать не было, но возможность приврать использовать просто необходимо дабы не попасть в опалу к руководству мотеля.
- Сегодня у меня был выходной, как и вчера, - начал парень свою историю. – Я гулял и встретил старых знакомых, таких старых, что и не упомнишь, когда и при каких обстоятельствах познакомились. Они, - пауза, - уличные проститутки, работают на совсем молоденького паренька, кажется Кеппард, или нет, в общем, что-то созвучное, точно не воспроизведу. Так вот, решили заскочить на их рабочее место, чтобы увидеться с остальными, а тут клиент приехал. Типа очень важный. Просил пять человек для каких-то англичан, а сутенера нигде не было. Ребята вообще говорили, что не видели его какое-то время, будто бы сквозь землю провалились. Меня тоже позвали, - Саша с опаской посмотрел на реакцию Роббинса, а потом продолжил. – Я поехал из-за одной знакомой. Просто не хотел, чтобы она попала в неприятную историю, к тому же посредники были очень подозрительными. У них был белый фургон и красное старое Рено. Ну, нас отвезли на квартиру, сказали, что клиент сам будет вызывать. Там была молодая девушка, медсестра, она взяла у каждого кровь, а дальше, посредники решили развлечься нахаляву. Может быть уличной шлюшке все равно, но мне такое не катит. Я стал возмущаться. Завязалась драка, а потом я убежал.
Гиршман упустил много возможно важных нюансов, но в целом история была правдивой и он был рад, что смог рассказать, и эта пытка закончилась, однако, молодой человек с волнением ждал того, что скажет сейчас Джо Роббинс. А вдруг это будет: «Пошел вон!». И где я буду искать работу с таким заработком?

Саша не поднимал взгляда на своего шефа, потому что чувствовал, что подвел его, да и ненавидел свое изуродованное лицо, пусть и временно, но из-за него молодой человек лишился хорошего заработка. За две недели он может заработать порядочную сумму денег, но теперь ему придется думать, на что будет жить, когда расплатится со службой Интернет-доставки тех вещей, которых он ждал уже как пару недель. Привычки откладывать деньги у Гиршмана не было, хотя на одной его кредитке лежала достаточно большая сумма, но она предназначалась на похороны матери, потому как он хотел, чтобы как можно меньше людей участвовали в его личной трагедии. Да и в больнице у Рохи молодой человек сможет не скоро объявиться, дабы избежать ее волнения и ненужных расспросов. Хотя в последний раз мать его с трудом узнала из-за резкого ухудшения зрения и действий препаратов, как объяснили врачи.
Роббинс ласково поглаживал Сашу по голове, очевидно, переваривая и обмозговывая ту информацию, что он сейчас услышал. А парень просто смотрел куда-то перед собой немигающим взглядом, пытаясь о чем-то подумать, но мысли тут же разбредались по углам сознания. Интересно, чтобы сказала Рахель, если бы сейчас вдруг вернулась домой и увидела избитого сына в обнимку со взрослым мужчиной на диване? А если я приду к ней в больницу и скажу «Здравствуй мама я шлюха, а ты лечишься на заработанные мной деньги»? Хм, поможет ли это откровение ей быстрее умереть? Ги порой сам пугался подобных своих мыслей, но в последнее время они посещали его голову с завидным постоянством.
- Я плохо его помню, если бы увидел, то непременно бы опознал, а так..., - Саша попытался вспомнить внешность сутенера, которого видел пару раз и то мельком. – Светлые волосы, кажется, длинные, не особо высокий, но личико миловидное, будто бы девчачье. Адрес квартиры я знаю, у моей мамы в соседнем доме подруга живет. Я там не раз бывал. Гиршман более-менее понятно объяснил местоположение той злополучной съемной квартиры, так что ее можно было запросто найти. А вот насчет помочь другим, у Саши возникли некоторые догадки относительно того, что шеф вытягивает из него информацию, которая оказалась для него весьма релевантной. На самом деле парень переживал только за Кристал, ну и еще немного за Мику, хотя тот был очень проворным парнем и смог бы постоять за себя. Вот только ни блондиночку, ни его самого, Ги не видел, когда сматывался через окно. Он понимал, что Роббинса тревожит что-то другое, навряд ли жизнь беспризорных уличных шлюшек, однако, Сашу это не касалось.
- Зоэ (именно так звали Кристал), Мика…Микаэль, Андрэ, София, - выдал парень, подняв ноги на диван, он натянул на согнутые колени низ футболки. – Когда я убегал, в гостиной осталась только одна девушка, Софи, я не знаю, куда делись остальные. Может, их по комнатам развели. И сеньора, что управлял фургоном и отдавал приказы тоже не было… Еще был такой здоровенный мужик, но он вместе с медсестрой пришел. И еще один ублюдок, он был со мной и с Андрэ в комнате. Настоящий псих! Одет в милитари и очень агрессивный. Ему тот водитель фургона сказал, что тот может меня трахнуть, но уверяю ничего не было. Честно! – стал оправдываться Саша, попутно давясь воспоминаниями о том самом Адальфо, который побрезгал отыметь его из-за национальной принадлежности.
-Что же теперь делать? Мне пришлось оставить там свою сумку. В ней - ключи от квартиры, мобильник…А вдруг они сюда заявятся? Или нет? – спросил молодой человек, касаясь подушечкой пальца опухшей переносицы.