Сицилийская мафия |
Игра окончена и закрыта. ◦ Всем спасибо, все свободны. ◦ Регистрация закрыта. ◦ Старые игроки могут забирать то, что им нравится или доигрывать что-то по желанию. ◦ Время сменено больше не будет. | |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Сицилийская мафия » Дневники » ломка
* сел на песок, достал монетку из кармана, повертел между пальцев, чувствуя кожей ребристый бок без начала и конца, четко выдавленный рисунок "орла", размытую, не глубокую филигрань " решки". Поймал плоскостью палящий луч солнца, подбросил монетку вверх. Золотая искра вспыхнула на солнце, упала на землю. Пустыня сонно вздохнула, щепоткой песка попробовала подношение и слизнула языком зыбучих песков*
Хочу сюр
Отредактировано Арриго Сабатини (2009-03-28 15:40:37)
Контрольный выстрел
Урежет глупое хожденье...
Потерян смысл
И что-то съело насторение.
А символ страсти
Ушёл и спрятался в пустыне.
Суров и властен,
В крови расхлюстанной гордыни...
И тянут жилы...
Ходить, молчать и ждать бессильно.
В душе лишь дыры...
Песком и звёздами обильно
забил их ветер...
Ренат-Ге Легар
*Поднялся с песка. Пошел в направлении возникшего на горизонте силуета, слушая завывание ветра, смотря на призрачные гнезда переплетенных, сухих стеблей перекати поле. Подошел, несколько минут молча смотрел в глаза человека. Склонил голову и поцеловал руку.*
Арриго Сабатини
*вывернул руку ладонью, отрицательно покачав головой, и легко сжав плечо, прося. Просто умоляя, пронизанный ветром до дрожи и тихо засасываемый песками. Миражи мерцали, деля пространство и измываясь над глазами. Самому хотелось мелькнуть миражом, маревом намотаться на солнце и раствориться, унося с собой тяжести, чтобы пустыня стала белой и носящей лишь силу безмолвной мудрости. Без отпечатков ног смерти, что вечно вьются по барханам. Не надо... Потрескавшиеся от усилия губы шепнули что-то, снова украденное ветром... кануло в песок...прорастёт потом, когда уснёт путник-пустынник, овеет, лизнёт языком бархана сильную руку, в ответ*
Ренат-Ге Легар
*не говоря ни слова, обнял за плечи и повел в глубь пустыни, одному ему ведомым путем. Через однообразие волнистых барханов, веками несущих пересушенные волны от сердца пустыни к окраинам, через возникающие на горизонте и исчезающие миражи. Призраки ушедших в небытие воинов-курдов, жилищ бедуинов, нашедших в песках свой конец караванов, высоких минаретов, стремящихся к богу, людей, толпящихся у их подножий.
Поднялся на очередной бархан, за которым, как за горой, скрывался крохотный оазис с пятком чахлых пальм и вмятиной колодца в потрескавшихся камнях.
Сорвал лист , свернул кульком, зачерпнул теплой от солнца воды и протянул гостю*
Арриго Сабатини
*не видя блуждающих тёмных теней, что ещё намеревались спастись и бесконечно шли и шли, своим движением трогая лишь три песчинки на гребне каждого минуемого бархана. Не видя старинных миражей, золотом и белизной пытавшихся затмить и солнце и песок. Не видя мёртвых, не видя пытающихся выжить.
Уходит в глубь пустыни - как домой, ведомый. С доверием и так же - обняв за плечи. Становятся видны лишь стражи песка, те, кто тут - свой. Кто духом пророс наперекор смерти и выжжен солнцем до чистоты. И знание дарит им маленькое счастье.
Оглядывается на проводника, не скрывая в глазах уже ничего. Что можно скрывать посреди бескрайних песков, где даже быть тебе - не положено, невозможно, гибельно. Умереть, от неумения жить здеь, видя его рядом, или - заблудившись в великих барханах..? Миг ощущения, что ведут на заклание.
Но... старый колодец... отражение высокого неба в воде, что не отражает людей. Люди слишком быстотечны для этой воды, для этого шума пальм. Шум - ни для кого... В ладонях песка - изумруд. В ладонях проводника - вода для него. Приглашение, принятие. Пальцами чувствуя шероховатость листа, тепло, осторожно, с рук проводника выпил воду, не желая забирать её у него, отделять. Капли на губах. Этой влагой приложился к запястьям друга, одному, второму. Благодаря. *
* сел под пальму, облокотясь спиной на шершавый, опутанный мешковиной древесной нити ствол. Не мигая смотрит на пронзительную голубизну неба, на повисшие листья изможденных жаждой и зноем деревьев, на медлено катяшийся по нету к горизонту раскаленный шар. Толи думает о чем-то, толи спит с открытыми глазами, сам не замечая этого, толи слушает ветер и шопот песка, стекающего с гребней барханов. Когда солнце стало садиться, а воздух холодать, поднялся, собрал засохшие останки кустарников, сложил костер. Достал приваленнную камнями котомку, нашел спички, развел костер. Принес гостю небольшую связку бананов. Снова порылся в котомке, достал пачку сигарет, разделил пополам, оставивь половину у костра. Подумал, отстегнул от широкого ремня ножны с дамасским клинком. Выдвинул оружие на половину, провел ладонью по плоскости стали с дымчато-серым червлением, коснулся пальцем лезвия с серебряным напылением . Вложил клинок в ножны, положил у костра и ушел в ночь. Туда, где видел днем миражи*
*весь мир состредоточен... состредоточен...
Вода в колодце - сердце пустыни. Сердце, смотрящее в бесконечность неба, того же цвета, что и глаза проводника. Моменты проявления солнца, и - нет движения, чтобы жар не нашёл тебя, не отнял силы, надо стать неподвижным, уснуть, стать лишь продолжением оазиса, его вечным жителем, его частью, его дыханием, еле заметным в зное. Сегодня дыхания два...
Плечи твои - как листья этих пальм.. сильные и такие же усталые....
Глаза твои как это небо, что плывёт дымкою над головою, напоминая, что кроме земли есть и высшее...
Руки твои, как струи песка, срывающиеся внезапно с гребней барханов, стремительные и неудержимые...
Голос твой - голос ветра, неудержим, везде, в голове повторяется снова и снова, вертясь маленьким смерчем...
Лицо твоё... пустыня вечно изменчивая и постоянная одновременно, рисунок барханов скул, подбородка... кожа цвета песка...
Ты сам - отпечаток пустыни. Почём здесь жизнь? Почём здесь смерть? За что ты отдал песку монету, что купил? неужели - гостя..?
Увидев, что ты уходишь, стремишься дальше, бестепетно принял. Так надо. Костёр стал точкой в пустыне, жизнью, теплом, что должен был заменить тебя. Принял еду, курево - что в пустыне - деньги. Осторожно поднял с песка оружие, положил на колени, зная - это защита. Молча, ни слова, лишь в уме слагая строфы, которые хотел бы отправить в догонку, как ангелов, как бесов, чтобы не дали покоя, тормошили, напоминали... но не настолько глуп, не навязчив, не пыль, что просачивается за воротник, по блядски приникая к коже...
Смотрел вслед целое мгновение, метастатичность кадра памяти... Проводник ушёл, канув в своё.
Пальцы пишут на песке рядом, то, что пока не разобрать ни одним иероглифистам. Лишь зарождение символа, рано его уже навешивать смыслами.
Сидев возле костерка, отклонился назад, упав на спину, со вздохом, головой в страну скорпионов, чтобы видеть звёзды. Звёзды нежные, прячутся от солца и огня в темноте. Иначе просто невидны. Рука потянула из ножен клинок, отдавая блеску слёз бога поверхность того, кто вечный исполнитель в пальцах умелого и вечная опасность в пальцах глупого. Чернение смешалось вихрем с ночью, серебро потянуло к себе серебро небесное, звёзный свет каплями собрался на лезвии и потёк тонкой струйкой, направляемый на грудь. Лужица матового, гулубокого оттенка ртути собралась на коже. Погладив клинок взглядом, полным страстного понимания его скрытых желаний, задвинул сопротивлявшегося сну в ножны, пообещав, что скоро... скоро... будет дело.
С лежащим поперёк живота оружием, собрал с себя натёкший, пойманный свет и стал мять его в пальцах. До крови из-под ногтей уговаривая неподатливый материал стать тем, что велел и волей придавал форму. Закончив, поднялся, собрал новые свои-несвои вещи, закинул клинок за спину, на перевязи. Оставил перед умирающим костерком серебристую монету с потёками крови. Попросил песок, чтобы отдал кругляш - ему... когда вернётся... на удачу. На залог. На то, что привязан теперь к этому колодцу, пальмам, его следам, уходящим отсюда в ночь.
Развернулся и тоже канул... думая, что нашёл дело: ловить за хвосты миражи, наматывать их на кулак и ночами плести из них покрывала для путников и подкольчужные рубахи для усталых в боях - исконно мужское занятие, позабытое и отданное на заклание. Улыбка рождается, сыплется песок, струиться ночь, сокровенное желание растерянно бредёт следом, вывешивая в воздухе немые вопросы... Если суждено, то...*
"Капитан Пьер Легран"
На Мадрид держит курс галеон ,
На борту - золотой миллион .
На борту , на борту ,
А в антильском порту
Казначеи подводят черту.
Вьется легкий предутренний бриз,
Как цветок, распускается бриг.
Паруса, паруса,
На канатах роса
И прибоя гремит полоса.
И сказал капитан Пьер Легран:
"Вон, испанец ползет по ветрам!
Как досадно, что он -
Боевой галеон ,
На борту у него миллион !"
Пьер, ты прав, он сильней во сто крат,
И какой же антильский пират
Нападает на жертв
В сотню пушечных жерл,
Чтоб от крови настил порыжел!
Но сказал капитан Пьер Легран:
"Вон, испанец ползет по ветрам!
И плевать мне , что он -
Боевой галеон ,
На борту у него миллион !
Так решайте же сами, друзья:
Больше ждать нам добычи нельзя.
Ни штаны залатать,
Ни долги отквитать,
Ни в таверне денек скоротать!"
И ответили мы: "Капитан!
За тобой мы пойдем по пятам!
Хочешь - так, хочешь - вплавь,
Хочешь - бриг продырявь,
Только нас без гроша не оставь!"
Шлюпка о борт, и кортик под вздох!
Мы испанцев застали врасплох.
Оглянись в этот миг
На затопленный бриг:
Отступления нет нам, старик!
Полчаса пистолетной пальбы,
В клубах дыма и в криках мольбы.
Мы не чувствуем ран,
Капитан Пьер Легран,
Ты удачлив как черт, капитан!
Флаг на коке чернее смолы,
Не поймем, как такое смогли.
Две скрещеных кости,
Да дублоны в горсти -
Прегрешенья нам, Боже, прости!
Но сказал капитан Пьер Легран:
"Нынче каждый богат словно гранд.
Мы напали на клад
После стольких затрат,
Только больше Легран не пират!
Мы поймали судьбу за вихры,
И пора выходить из игры,
С морем намертво рвать,
Смысла нет рисковать:
Двум удачам таким не бывать!"
Ты прости, капитан Пьер Легран,
Но не нужно мне стареньких стран.
Ты удачу лови,
Ты в Европу плыви,
Но меня ты с собой не зови!
Даже если на рее вспорхну,
О решенье своем не вздохну.
Я пойму: проиграл,
Но и ты проиграл,
Старый друг, капитан Пьер Легран!
Уважаемый всем городком,
Ты узнаешь себя стариком,
Но однажды, когда
Одолеют года,
Ты услышишь: клокочет вода!
Вьется легкий предутренний бриз,
Как цветов распускается бриг.
Паруса, паруса,
На канатах роса
И прибоя гремит полоса.
Е. Лукин
* прочитал , посмеялся* Эка как разобрало-то.
дом
Я долго боролся с любопытством, но оно меня пересилило.
И что ты хотел этим сказать? )
Орсо Фабретти
*улыбнулся*
Ощущение, которое познается в сравнении. О форуме. Вернее говоря, о людях форума
Отредактировано Арриго Сабатини (2009-06-04 23:16:05)
Поддерживаю. Ощущение странное, но, чёрт возьми, признаться себе в этом просто приходится. Тут уютно, все свои, со своими скелетами в шкафах, со своими примочками, старые приятели, старые проблемы и попытка решить кое-что по новому...) Дом. Точно))
Ваа, трогательное прокапывание осознания)) в моей жизни были такие форумы, в которых..в прочем вы поняли о чем я.
Не дай боже Этому дому развалиться...не переживу.
Хорошие форумы, с хорошими людьми, редкость, и тяжелый осадок происходит, когда дом разваливается.
но наш будет жЫть, вечно...*ацкий смех*
Вот дом.
Который построил Джек.
А это пшеница.
Которая в тёмном чулане хранится
В доме,
Который построил Джек.
А это весёлая птица-синица,
Которая ловко ворует пшеницу,
Которая в тёмном чулане хранится
В доме,
Который построил Джек.
Вот кот,
Который пугает и ловит синицу,
Которая ловко ворует пшеницу,
Которая в тёмном чулане хранится
В доме,
Который построил Джек.
Вот пёс без хвоста,
Который за шиворот треплет кота.
Который пугает и ловит синицу,
Которая ловко ворует пшеницу,
Которая в тёмном чулане хранится
В доме,
Который построил Джек.
А это корова безрогая,
Лягнувшая старого пса без хвоста.
Который за шиворот треплет кота.
Который пугает и ловит синицу,
Которая ловко ворует пшеницу,
Которая в тёмном чулане хранится
В доме,
Который построил Джек.
А это старушка седая и строгая,
которая доит корову безрогую,
Лягнувшая старого пса без хвоста.
Который за шиворот треплет кота.
Который пугает и ловит синицу,
Которая ловко ворует пшеницу,
Которая в тёмном чулане хранится
В доме,
Который построил Джек.
Можно по ролям разбросать)
Антонио Морелло
*заулыбался, увидев дона*))
-Тони, я уж не знаю, как там с ролями, но вот Джек, это точно ты))
Арриго Сабатини
А синица определенно точно ты)
Антонио Морелло
* посмеиваясь, почесал кончик носа, косясь на дона*
- Хмм.. это ты на коньяк намекаешь?) Не знаю я ни о каком коньяке! И видом не видывал!)) *честные-пречестные глаза*))
Арриго Сабатини
Ты сам это сказал! Я даже не намекал на коньяк! *сделал страшные глаза и что-то заподозрил*
Антонио Морелло
-А кто тогда кот?)) *заметив выражение глаз дона, уводит разговор подальше от скользкой темы коньяка*))
Арриго Сабатини
Вот и придумай. А вечером отчитаешься. *забрал коньяк и ушел*
Антонио Морелло
-Коньяк оставь!!! ) *крикнул вслед* У меня без коньяка мозх усыхает! И так на пиве и вобле живу твоей милостью! РРрр!)))
Вы здесь » Сицилийская мафия » Дневники » ломка